Испано-американская война в мире императора Владимира - [20]

Нет, он не сомневался в своих парнях и успехе, но его немного смущало, то, что на эскадре не было полного боекомплекта, и что надо было признать, что эскадра стреляет не очень хорошо. Но, сомнений в успехе не было, несмотря на то, что прибывший из Манилы 27 апреля консул Вильямс, подробно рассказал, о том, как готовятся испанцы его встречать. О батареи в бухте Субик, батареях на островах Коррехидор и Кабальо и мысах в проливах Чика и Гранде, и даже может быть минах в этих проливах. Консул сообщил, что есть батарея на мысе Сангли, которая прикрывает Кавиту, о батареях в самой Маниле Дьюи и так знал, о приходе в Манилу транспорта «Исла де Минданао» с артиллерией, снарядами, самоходными минами и морскими минам консул тоже рассказал. Но, главное, что сообщил Вильямс, что все главные силы испанского флота на Филиппинах находятся в Манильском заливе, и то что, консул сказал, что испанцы перед его отплытием провели стрельбы флота и батарей, Дьюи не очень удивило, он на своей эскадре делал тоже самое, готовился к бою.

И его эскадра в составе четырёх крейсеров «Олимпия», «Балтимор», «Рейли», «Бостон», двух больших канлодок «Петрел» и «Конкорд», вооруженной яхты «Мак Каллох» и транспортов «Зефиро» и «Нанашан» шли к Филиппинам. «Олимпия», «Балтимор» были на тот, момент одни из лучших бронепалубных крейсеров в мире, они вдвоём могли уничтожить все корабли испанцев в Маниле. Поэтому коммодор Дьюи, несмотря на сведения консула об испанских батареях, минах, стрельбах, решил воплотить достаточно рисковый план, опираясь на принципы адмирала Дэвида Фаррагута под чьим командованием воевал в 1862–1863 гг. против Юга. «Лучшая защита против неприятеля есть хорошо направленный против него огонь». «Чем больше вы будете бить неприятеля, тем меньше он будет вам отвечать», «Я верю в силу быстроты», «Раз вы добрались до тыла неприятеля, он пропал», таковы были принципы ведения боя Фаррагута, именно так и собирался действовать коммондор Джордж Дьюи.

Прорваться ночью через пролив Гранде через его батареи и может быть мины в залив, обнаружить корабли противника, сойтись с ними в бою на близкую дистанцию, и используя своё преимущество в калибрах и скорострельности, уничтожить корабли противника и привести к молчанию его береговые батареи, высадить корабельные десанты и установить блокаду Манилы с моря.

У него всё-таки на четыре крейсера было 10-ть 8-дюймовых орудия и ещё 43 среднего калибра вместе с орудиями канлодок. Вряд ли испанцы могли этому серьёзно сопротивляться, своими безбронными и деревянными кораблями. И коммондор так же делал ставку на то, что испанцы хоть сохранили храбрость в своих сердцах, но их флот находился давно в упадке, и это тоже будет его пользу.

30 апреля команды испанских парусных шхун увидели идущих по бухте Субиг три военных корабля, которые несли не испанские флаги, они слышали о начале войны, и поняли, что это американцы. Почти все они одновременно вознесли призывы к Богу за помощью, и он им не отказал.

Самый большой из них выстрелом остановил одну из них, на борт поднялась досмотровая команда, груз шхуны и она сама их не интересовала. Американцы, через своего человека, который говорил на испанском, спрашивали, где находятся военные корабли испанцев, какие и сколько. Один из членов экипажа на днях вернулся из Манилы, и сказал, что они стоят там. Американцы довольно заулыбались, и что громко между собой начали обсуждать, тыкали пальцами в испанцев, потом сошли в катер, и ушли на свой корабль. «Проклятые еретики, — подумал капитан, — и спасибо тебе Господь, что отвёл рукой своей еретиков от нас». Имея, прежде всего в виду шхуну и её груз.

После получения этих сведений коммондор Дьюи обрисовал своему начштабу тоже коммондору Б.П. Ламбертону ближайшие перспективы испанцев, прямо и незамысловато, как моряк моряку, — «Now we them!!!», что в переводе на язык великого Сервантеса, звучало бы как, — «Мы их поимеем!!!». Ламбертон и другие офицеры, которые это слышали это, были не против таких действий, хотя из Гонконга ушли всего трое суток назад, и некоторые из них ещё несли на себе запах недорогих духов таких же недорогих жриц любви.

На закате Дьюи собрал на «Олимпии» командиров кораблей, отдал последние приказы и распоряжения перед боем и прорывом в Манильский залив, около 23–30 эскадра на 6-ти узлах пошла к проливу Гранде.

30 апреля около 19.00 адмирал Патрисио Монтехо получил сообщение, что у мыса Болианао бухты Субиг были замечены подозрительные корабли. «Пришли. Быстро надо признать, — подумал адмирал Монтехо. Ну, что ж теперь всё в руках Всевышнего. перекрестился он на распятие, — но, Fíate a la Virgen y no corras (На Бога надейся, но сам не плошай)».

Около двух ночи он получил телеграмму, что в проливе Гранде была перестрелка и американцы прошли остров Эль Фраиль. «Значит всё-таки решили идти к Маниле, а я надеялся, что чёртовы янки блокируют залив, и не полезут к нам. — думал про себя Монтехо, — значит утром будет бой. Может мой последний бой, — подумал он вдруг, — На всё воля Господня!», — закончил он свои размышления, вызвал к себе адъютанта и начал раздавать приказы и распоряжения. На кораблях, береговых батареях, гарнизоне была объявлена боевая тревога. На кораблях начали поднимать пары.