Ислам и Абхазия - [38]
Так же известно, что во времена движения мюридов на Западном Кавказе под руководством наиба имама Шамиля в Черкесии и Абхазии Магомед-Эмина, борьба за свободу и независимость с царскими войсками еще более расположила абхазский народ к исламу, который явился сплачивающим и противопоставляющим захватчикам-иноверцам фактором. Среди близких соратников и тесно сотрудничавших с Магомед-Эмином называют знаменитых абхазских князей Эшсоу Маршан, Хасана Маан и др. Известен тот факт, что рядом с имамом Шамилем и его предшественником имамом Гамзатом на Северном Кавказе была целая группа абхазов, отличавшихся героизмом; что говорит об осознании абхазами себя как неотъемлемой части мусульманско-кавказской общности. Джигриц Палба и Махты Цкуя из с. Джирхуа, Хура Лоуа из с. Звандрипш, Дамей Хашиг из с. Хуап, Хаки Ажиба из с. Мгудзырхва прославились в рядах мюридов имама, как одни из самых стойких и способных.
Начиная с момента вхождения Абхазии в Российскую империю, православная церковь и царская администрация предпринимают активные действия по обращению абхазов в христианство. Указом Александра II от 9 июня 1860 г. в Тифлисе организовано “Общество восстановления православного христианства на Кавказе”, ставшее основной миссионерской организации и в Абхазии. В абхазских селениях возводятся новые или восстанавливаются древние церкви и монастыри. В 1876 г. был построен известный Ново-Афонский Симоно-Канонитский монастырь, а прилежащие земли, принадлежавшие местному населению, экспроприированы в пользу церкви. При монастыре сразу же была организована школа для абхазских детей-сирот, приобщаемых с ранних пор к православию. На абхазский язык переводится церковная литература, на смену многочисленным грузинским и русским священникам готовится смена из числа абхазов. Тем не менее, и в таких условиях абхазы тяготели к исламу, а многие и скрытно исповедовали его. Известно, что в 1864 г. в с. Джгерда двое мулл турецкого происхождения вели активный призыв к исламу и построили деревянную мечеть. Об этом также свидетельствует Епископ Сухумский Андрей в письме «Его Сиятельству г. Наместнику Его Императорского Величества на Кавказе» от 8.06.1912 г.: «В настоящее время наиболее соблазнительным для неокрепших в вере христианской абхазцев и вообще опасным для православия в этой стране нужно признать воздвигаемые здесь турецкие мечети, которые если действительно будут иметь в этой стране место, никакого успеха не дадут миссионерскому делу в Абхазии… Ныне к великому прискорбию, когда более ста лет ведется здесь христианская миссия для восстановления евангельской истиной среди абхазцев, и когда на это святое дело потрачены сотни тысяч рублей на абхазской территории воздвигаются магометанские мечети».[16]
Тем не менее, во многих абхазских селениях и городах легально и нелегально в разное время существовали мечети (абх. аџьаама), в которых по пятницам имам читал хутбу (проповедь), и мусульмане совершали джум’а-намаз. При отсутствии мечети для совершения коллективного намаза абхазы обычно собирались на полянах в открытой местности. Иногда мечетями являлись обычные жилые дома, а некоторые князья и дворяне выстраивали фамильные мечети, как, например, Кац Маан в Гудауте в середине XIX века.
К началу XX в., особенно после революции 1905 г., мусульмане начинают добиваться с относительным успехом постройки полноценных, разрешенных царской властью мечетей. Известный православный миссионер в Абхазии епископ Андрей в статье о Ново-Афонском монастыре (1913 г.) упоминает “…построение огромной мечети в приморском селении Очемчиры”. В те же годы (1912–1913 гг.) в отчетах “Общества восстановления православного христианства на Кавказе” читаем: “Мусульманская пропаганда в последнее время особенно усилилась в Кодорском и Гудаутском участках… Поселяне Абгар хук (Гудаутского участка), забывшие христианскую веру своих отцов (??? — авт.), построили мечеть и настойчиво домогаются разрешения на открытие в ней совершения богослужения. Почти то же замечается в селе Гуп Акуцо (Кодорского участка)”. Буквально до 1917 г. постоянно выражали свои требования администрации о постройке полноценных мечетей и жители сел окрестностей Сухума (Эшера, Гума, Акапа, Абжаква и др.).
Доподлинно известно, что в разное время в селениях и обществах Абгархук, Аацы, Куланурхва, Ачандара, Звандрипш, Анухва, Акапа, Гума, Эшера, Амзара, Гуп, Члоу, Джгерда, Отап, Лашкендар, селениях Дала, Цабала и др., в Гудауте, Очамчире и Сухуме существовали легальные и нелегальные мечети различной архитектуры. По некоторым данным, всего в первой четверти XX в. в Абхазии действовало более 60 мечетей. Во многих селениях Абжуйской и Гумской Абхазии до 1918 г. при мечетях полулегально действовали начальные мусульманские частные школы, а в Бзыбской области они существовали даже до 1927 г. (Г. Смыр). Абсолютное большинство мечетей было уничтожено во времена вторжения грузинских меньшевиков, либо советской властью. Но имамы (на тот момент, в основном, люди старшего поколения) все равно продолжали выполнять обряды исламской религии и помогать в этом людям. В начальный советский период в Абхазии оставалось буквально несколько мечетей, разрушенных впоследствии. В этот период началась тотальная борьба с религией как таковой. Положение мусульман стало еще более тяжелым, официально ислам, как религия, перестал признаваться вообще.
Монография посвящена актуальной научной проблеме — взаимоотношениям Советской России и великих держав Запада после Октября 1917 г., когда русский вопрос, неизменно приковывавший к себе пристальное внимание лидеров европейских стран, получил особую остроту. Поднятые автором проблемы геополитики начала XX в. не потеряли своей остроты и в наше время. В монографии прослеживается влияние внутриполитического развития Советской России на формирование внешней политики в начальный период ее существования. На основе широкой и разнообразной источниковой базы, включающей как впервые вводимые в научный оборот архивные, так и опубликованные документы, а также не потерявшие ценности мемуары, в книге раскрыты новые аспекты дипломатической предыстории интервенции стран Антанты, показано, что знали в мире о происходившем в ту эпоху в России и как реагировал на эти события.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.