Искусство воскрешения - [30]
Под гром аплодисментов, крики «ура!» и «многая лета!» Христос из Эльки спустился со сцены и, пока в углу раздавали продукты, подошел благословить выживших в резне. Старик в черном сюртуке и кургузой шляпе, просидевший весь вечер неподвижно, что твой гипсовый бюст, единственный не поднялся на ноги, принимая благословение, а только пожал святому руку и удостоил легким кивком. Ведущий вначале представил ветерана как Олегарио Сантану — девяносто один год от роду, в школе Санта-Мария получил ранение в руку.
Христос из Эльки остался ночевать в профсоюзе. Перед этим рабочие с женами пригласили его в филармоническое общество, где устраивалась скромная вечеринка, «не беспокойтесь, Учитель, ничего такого, лимонад да киселек». Он все время просидел в углу, пытливо вглядываясь в танцующие пары. Раньше он никогда не бывал в филармонических обществах на праздниках — только читал проповеди, — и к тому же в жизни не танцевал. Не видел смысла.
— Аки агнцы на лугу скачут, — заметил он сидящему рядом.
По выходе с танцев, уже после полуночи, Христос из Эльки нос к носу столкнулся с падре Сигфридо. Священник, кажется, вышел из дома сеньора управляющего. Узрев проповедника, он впал в ярость и, сотрясаемый тиком, начал остервенело честить его вероотступником, богохульником, наглым самозванцем, самозванец и есть, ведь никто, кроме священника, не имеет полномочий свершать таинство брака ни над какой парой нигде в мире, а он не далее как сегодня утром якобы кого-то повенчал.
На вопли вскоре собрался кружок рабочих, не спешивших, впрочем, принимать чью-то сторону. Холостяки косо смотрели на проповедника, подозревая, что он хочет забрать их Магалену, а священника недолюбливали почти все за слишком уж частые походы в гости к управляющему. Христос из Эльки молча стоял и задумчиво поглаживал бороду. Наконец он вплотную подступил к падре Сигфридо и с обезоруживающим дружелюбием ответил, что господин священнослужитель, может, и разбирается в церковных законах, зато он, Христос, подчиняется непосредственно Божественному Наставнику, Предвечному Отцу, Единому, Альфе и Омеге.
— Ну, прочли и зазубрили вы все полагающиеся католику книжки; что с того? — не моргнув, промолвил он. — Я-то хожу по воде.
Развернулся и оставил падре захлебываться злостью.
Возвратившись несколько взвинченным в профсоюз, он обнаружил, что ему постелили на бильярде. Но отказался забираться туда: любая скамья лучше игорного стола.
— Я ведь вам сукно ногтями продырявлю, — заметил он не без ехидства. — А то и дон Сатана, глядишь, застукает меня и сотворит какую шутку.
В понедельник он поднялся на заре и ушел молиться в молчании и одиночестве пустыни. Ежась от утренней прохлады, завернулся в плащ.
Памятуя о случившемся на пути в Вошку, шел точно вдоль железной дороги и ни на метр не удалялся от рельсов. Ближе к полудню мимо прогрохотал поезд, набитый пассажирами из Антофагасты. Они изумленно глазели на него, громко окликали и махали платками — кто с уважением, кто смеху ради. Из последнего вагона накидали завернутых в бумагу фруктов и булок.
На обратном пути, в полдень, он повстречал дона Анонимо, который озабоченно выковыривал метлой из шпал мусор, оставленный прошедшим поездом.
«Доброго дня, брат», — поздоровался он.
Старичок не ответил. Наклонился за банкой от персикового компота, подобрал кровоточащую корку половины арбуза, сложил в мешок и только тогда раскрыл рот, чтобы предупредить господина в платье, пусть будет начеку — Криворотый про него спрашивал. Опять помолчал и, не отрывая глаз от гравия, сквозь зубы мимоходом добавил: если Криворотый вздумает выспрашивать, не собираются ли рабочие взорвать завод в случае невыполнения их требований до Нового года, чур, он ни сном ни духом. И удалился, полностью погруженный в заунывный труд.
Христос из Эльки преодолел замешательство, поблагодарил старика за заботу и напоследок вместо благословения с чувством похлопал по плечу.
— Вы, брат Анонимо, должно быть, происходите от самого блаженного Мартина де Порреса[22], святого со шваброй.
Старик никак не отозвался.
В селении его уже ждали женщины, заправлявшие общим котлом. Первым делом поднесли ему, обливающемуся потом, целый кувшин холодного киселя и попросили оказать им честь снова отобедать с нами, Учитель.
Фасоль со шкварками вышла нынче духовитой.
После трапезы Христос из Эльки опять поднялся на эстраду вздремнуть. Шельмецы из Литр-Банда его не побеспокоят, услужливо сказали поварихи: компания, чтоб ей пусто было, запретила концерты и изъяла инструменты до конца стачки.
— Я знаю, сестры, — отвечал он.
Сестры обещали приглядеть, чтобы ребятишки тоже на нарушали его священный покой.
16
На селитряных предприятиях водилось два типа нанимателей, привозивших в пампу новую рабочую силу. Первые объезжали деревни в центре и на юге страны и дурили головы неграмотным крестьянам, отчаявшимся безработным, разорившимся ремесленникам, словом, всем небогатым людям, включая субъектов не в ладах с законом. Они не слишком придирались к будущим работникам и работницам селитряного промысла — лишь бы были совершеннолетние и с виду здоровые. Легко набирали целые гурты; стоило только поработать языком, мол, в пампе, земляки, Святой Девой клянусь — у них всегда под рукой был медальон со Святой Девой, чтоб для пущей убедительности целовать при каждой клятве, — деньги хоть лопатой греби, не успеете оглянуться как разбогатеете.
Мартовский номер «ИЛ» открывается романом чилийского писателя Эрнана Риверы Летельера (1950) «Фата-моргана любви с оркестром». Сюжет напоминает балладу или городской романс: душераздирающая история любви первой городской красавицы к забубенному трубачу. Все заканчивается, как и положено, плохо. Время действия — 20–30-е годы прошлого столетия, место — Пампа-Уньон, злачный городишко, окруженный селитряными приисками. Перевод с испанского и примечания Дарьи Синицыной.
Люди не очень охотно ворошат прошлое, а если и ворошат, то редко делятся с кем-нибудь даже самыми яркими воспоминаниями. Разве что в разговоре. А вот член Союза писателей России Владимир Чистополов выплеснул их на бумагу.Он сделал это настолько талантливо, что из-под его пера вышла подлинная летопись марийской столицы. Пусть охватывающая не такой уж внушительный исторический период, но по-настоящему живая, проникнутая любовью к Красному городу и его жителям, щедро приправленная своеобразным юмором.Текст не только хорош в литературном отношении, но и имеет большую познавательную ценность.
Книга современного итальянского писателя Роберто Котронео (род. в 1961 г.) «Presto con fuoco» вышла в свет в 1995 г. и по праву была признана в Италии бестселлером года. За занимательным сюжетом с почти детективными ситуациями, за интересными и выразительными характеристиками действующих лиц, среди которых Фридерик Шопен, Жорж Санд, Эжен Делакруа, Артур Рубинштейн, Глен Гульд, встает тема непростых взаимоотношений художника с миром и великого одиночества гения.
Июнь 1957 года. В одном из штатов американского Юга молодой чернокожий фермер Такер Калибан неожиданно для всех убивает свою лошадь, посыпает солью свои поля, сжигает дом и с женой и детьми устремляется на север страны. Его поступок становится причиной массового исхода всего чернокожего населения штата. Внезапно из-за одного человека рушится целый миропорядок.«Другой барабанщик», впервые изданный в 1962 году, спустя несколько десятилетий после публикации возвышается, как уникальный триумф сатиры и духа борьбы.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.