Искусство раздевания - [2]

Нержавейка радовала меня больше, чем кого-то могли порадовать бриллианты. Ее приятный серебристый блеск создавал ощущение безопасности. Мне нравилось, что после каждой протирки он снова выглядел, как новенький.

Я пошарила сзади рукой, проверяя, в порядке ли мои ножи. Вот они, на месте, завернуты в синюю ткань наподобие многослойного торта. Вот бы схватить их и выскочить из машины! Но жизнь в цивилизованном обществе поставила меня в жесткие рамки: я вынуждена была сидеть тут и молиться, чтобы мое путешествие за шестьдесят семь кварталов завершилось без увечий.

— Могу я спросить, почему вы переезжаете? — заговорил Стэн. — Мне нравится слушать людей, узнавать, меняется ли их жизнь к лучшему или к худшему. Словно перебегаешь с горки на горку. — Он усмехнулся. — Я прав?

Хотя о его существовании я узнала из объявления, прикрепленного к телефонной будке, во мне еще не угасла потребность самозащиты.

— В нашу квартиру переезжает парень моей соседки. Документы оформлены на ее имя, так что я вынуждена переехать. И я собираюсь учиться в кулинарной школе, которая всего в нескольких кварталах от дома моей мамы. Поэтому целесообразно вернуться к ней. Получу диплом, устроюсь на работу и снова перееду. Так что все это временно.

И все же меня немного обескураживало возвращение в дом, где я выросла. И хотя все там было знакомо и привычно, Коко порой сводила меня с ума.

— Круто! Но ведь эти кулинарные школы, должно быть, дорогие?

— Да уж…

Впервые заглянув в эту школу, я едва могла поверить, насколько это дорого. Хотя программа была подходящая и далеко не самая дорогостоящая — всего каких-то десять тысяч долларов за семестр. Стипендия покрывала часть этих расходов, но тем не менее. У Коко никогда не водилось свободных денег, а просить отца о помощи я не хотела. Поэтому неизвестно еще, как все получится. Родители развелись почти сразу после моего рождения. Коко была слишком гордой, чтобы принимать какие-то алименты от отца, так что если не считать платы за колледж, отец никогда нас не поддерживал. Скрепя сердце, я все же у него попросила деньги на учебу. Он не отказал мне, хотя и не одобрял моего решения получить некий «диплом», который всего лишь дал бы мне возможность устроиться на обычную среднеоплачиваемую работу с низким социальным статусом.

— Я тоже о чем-то таком подумывал, — проговорил Стэн.

Казалось, все, за исключением моего отца, хотели пойти в кулинарную школу, когда слышали, что я собираюсь это сделать. Даже Коко. У меня до сих пор звучат в голове ее слова: «Это несправедливо. Я тоже хотела бы там учиться!» Когда я сообщила ей, что собираюсь специализироваться на выпечке, ее зависть еще больше усилилась. Она неустанно повторяла, что десерты — это «секс на тарелочке». Я же думала, что секс — это «десерт в постели».

Когда до моего нового жилища осталось десять кварталов, я позвонила своему парню Айе-ну по мобильнику. Мы договорились, что он будет ждать меня возле дома.

— Я не забыл, — сказал он.

— А где ты?

— Уже еду. Застрял в пробке.

— Через сколько будешь?

— Примерно через полчаса.

— Ты нужен мне сейчас!

— Начинайте без меня. Я помогу, как только доберусь.

Я отключила мобильник и постаралась на него не злиться. Никто не захотел помочь мне переехать, поэтому я и вынуждена платить какому-то незнакомцу. Хотя все немного не так. Наши отношения давно были обречены, просто никто не желал разрывать их первым.

Я позвонила маме, чтобы узнать, дома ли она, но услышала автоответчик и не оставила ей сообщения.

— Мой парень задерживается, — призналась я Стэну. — Придется начинать без него.

— Одному из нас надо будет остаться в фургоне, иначе меня отбуксирует эвакуатор.

— Мы можем по очереди таскать вещи наверх.

Он был раздосадован. Естественно! Разве двадцать долларов в час достаточная плата за такую работу? Он припарковался рядом с моим подъездом. Коко досталась квартира на четвертом этаже в наследство от моей бабушки, которая купила это жилье в начале семидесятых, когда еще существовали кооперативы. И хотя это было обычное здание на шумной улице в центре города, расположено оно было очень удобно.

Парковаться здесь было нельзя. Если бы нас увидел полицейский, мы вынуждены были бы уплатить штраф.

— Давайте по-быстрому, — буркнул Стэн.

Наш подъезд находился в торце здания. Сразу за углом высился Центр Рокфеллера. Дальше по Восьмому авеню располагалось множество небольших уютных кафе, где даже в будни можно было неплохо посидеть. В этом квартале был даже театр, а также гараж, маникюрный салон, аптека, букинистическая лавка, ломбард, шиномонтаж и небольшой спортивный магазинчик. И конечно, огромное количество разной еды: китайский и индийский рестораны, ирландский бар, небольшая бакалея. На первом этаже нашего дома работала небольшая кофейня с горячими булочками. Движение на улице было очень оживленным, так что полицейские не скучали.

Мы открыли заднюю дверцу фургона, выгрузили мелкие вещи и, пробираясь через бесконечный поток пешеходов, перетаскали их к моему подъезду. Я осталась в фургоне, мучаясь чувством вины, пока Стэн заносил все наверх. Потом подошла очередь стола. Он был слишком тяжелый даже без внутренних ящичков, так что мы потащили его вместе. Потом мы побежали вниз, посмотреть, на месте ли фургон. Слава богу, он был на месте и даже без штрафного талончика. Мы это сделали!