Искусство провокации. Как толкали на преступления, пьянствовали и оправдывали разврат в Британии эпохи Возрождения - [75]
К концу 1640-х годов подобные «политические» тосты попали даже в печать – в сборниках баллад появилось немало роялистских застольных песен. Одной из первых стала «За здоровье придворного», и начиналась она так: «Come boyes fill us a Bumper, / wel make the nation Roare» («Давайте, ребята, налейте нам кружку, и вся страна взревет»). В песне призывали «пить до дна за короля» («a Brimmer to the King»), а в этих строках политическая природа песни особенно очевидна:
Просто прославлять Карла автору оказалось мало: в балладе еще и поливают грязью парламент и самых заметных его сторонников. Подозреваю, строчку «Pox on Phanaticks» («Пусть оспой болеют фанатики») исполнители кричали с особым удовольствием.
Была, конечно, и определенная опасность. В очень многих случаях у людей возникали проблемы из-за тостов за здравие короля. В пивной «Красный лев» на главной улице Бристоля, например, в 1649 году состоялась большая драка после того, как группа солдат-парламентаристов услышала тост за здравие Карла и маркиза Ормонда. В драке погибло два человека. За короля пило столько народу, и это иной раз приводило к таким беспорядкам, что в 1654 году парламент решил вообще запретить любые тосты за здравие, после чего поэт Александр Браун написал:
Впрочем, скрытность, судя по всему, была вовсе не обязательной: даже после запрета появлялись все новые заздравные баллады, да и людей, у которых из-за таких тостов возникали проблемы, тоже меньше не стало.
Итак, пить или не пить? И так и этак вы обязательно кого-то разозлите. Либо оскорбите физические чувства людей, обмочившись или проблевавшись, либо их моральные принципы, заставив их к вам присоединиться. Тяжкий грех против добрососедства – отказаться пить, или задеть чьи-либо политические взгляды заздравным тостом, или просто встать и уйти в середине пирушки. Вы можете подорвать чужую репутацию, заклеймив человека пьяницей, если он пьет, или подкаблучником, если не пьет. В общем, почва весьма плодородная.
«[О]твратительно для взгляда, ужасно для носа, вредно для ума, опасно для легких»: король Яков I считал, что курение табака – очень плохая привычка. Впрочем, при этом ему весьма нравились доходы от налогов с продажи табака, на которые в том числе финансировались экспедиции по колонизации Америки. С 1580-х годов широкое распространение табака подарило людям три новых способа разозлить соседей. Самый очевидный – конечно же, курить или нюхать его, что было весьма неприятно для глаз и носа короля; или же вы могли торговать им в тавернах, пивных, аптеках, бакалейных лавках и на шумных вечеринках, доставлявших немало хлопот соседям; наконец, вы могли сами выращивать табак, лишая короля доходов.
Первые клубы дыма принесли в Англию моряки, плававшие в Испанию, когда королем был еще Генрих VIII. К середине 1560-х годов запах табака стал обычным делом в портах, но лишь в 1580-х он стал окутывать тела капитанов, имевших политическое влияние при дворе. Дрейк и Рэли были настоящими знаменитостями, и после того как они переняли привычку североамериканских индейцев, табак по-настоящему распространился по стране. К 1588 году Вильям Гаррисон описывал популярность новой привычки, объясняя для тех, кто, очевидно, вращался в менее модных кругах, что «вдыхание дыма индейской травы под названием табак с помощью инструмента, похожего на маленький черпак, сейчас очень популярно». Немецкий гость Пауль Генцнер, посетивший Лондон десять лет спустя, с немалым удивлением рассказывает: «На этих спектаклях [театральных постановках и травле медведей] и везде в других местах англичане постоянно курят никотиновую траву, известную в Америке как табак».
Англичане курили маленькие трубки, которые требовали немалых усилий в обслуживании. Если вы сами курили трубку или у вас есть знакомые любители трубочного табака, то знаете, что даже современные трубки и сорта табака, отобранные после сотен лет экспериментов, требуют определенных усилий. Табак нужно зажигать, пепел – вытряхивать, чашу периодически заполнять. Держать трубку зажженной довольно нелегко. Учитывая, что в XVI веке чаши трубок были очень маленькими (около двух сантиметров в длину и один – в диаметре), отклонение чаши от горизонтальной оси составляло всего тридцать градусов, а спички и зажигалки еще не изобрели, даже опытный курильщик мог попасть впросак. Так что, слыша, что в начале XVII века люди брали уроки курения, возможно, не стоит так уж сильно над ними смеяться. Или, с другой стороны, стоит, ибо именно к этому призывает нас Бен Джонсон в пьесе «Всяк вне своего нрава» (1600), говоря устами одного из персонажей: «Он приходит сюда каждый семестр, чтобы выучиться курению табака и нескольким новым движениям». «Новые движения» в данном случае означают трюки с дымом. Дымовые кольца умели пускать, конечно, уже тогда, равно как и «дымовые шарики» (несколько маленьких выдохов подряд); особенно модным, впрочем, считалось умение выдыхать табачный дым носом.
