Искры желаний - [24]

Он не любил ждать, но в глубине души понимал, что неторопливая тактика в конце концов поможет ему добиться своего от Мэдди. Она обладает странной способностью воодушевлять Лео, хотя ее никак не назовешь уступчивой и покорной. Раньше Лео предпочитал общаться именно с уступчивыми женщинами.

— Твоих сотрудников, — неуверенно произнесла Мэдди, задаваясь вопросом, какой персонал живет на вилле, которая пустует почти весь год. — Ты мало говорил об этом. Их много? И зачем тебе вилла на острове в Карибском море, если ты туда редко ездишь?

— Это обычное вложение денег, — лаконично сказал Лео. — Я иногда отправляю туда в отпуск лучших работников своей компании. Поэтому там есть персонал. Когда вилла пустует, персонал приходит туда дважды в неделю, чтобы проветрить помещение и убедиться, что все в порядке. Но на вилле довольно часто бывают гости, поэтому большую часть времени персонал занят.

— Когда ты говоришь в подобном стиле, я понимаю, насколько мы с тобой разные. Ты можешь остаться в Ирландии и без проблем купить там дом.

— Разные — не означает несовместимые.

— Лео, до того, как я начала работать на Лейси, я была уборщицей. Моя мама работала постоянно, чтобы свести концы с концами. Она не получила от моего дедушки ничего.

«Неудивительно», — подумал Лео. Старик Томмазо, если верить словам его собственного деда, тратился только на выпивку и лошадей. Он, конечно, не дал ни фунта своей дочери.

Томмазо откровенно заявил об этом много лет назад — Лео читал письмо, которое тот прислал его деду. В нем Томмазо говорил, что никогда не продаст Бенито магазин и ни за что не простит собственную дочь.

— Она была слишком гордой, чтобы просить о помощи, — печально сказала Мэдди.

— В самом деле?

— Она бывала крайне упрямой.

— Это семейная черта. — Лео усмехнулся.

Мэдди покраснела.

— У меня никогда не было выходных. А в Ирландию я впервые прилетела на самолете.

— Мы выросли в разных мирах, — признался Лео, — но у нас есть очень похожие черты. Я не знаю ни одной женщины такой же настырной и решительной, как я. — Он пристально посмотрел на нее. — Иногда внешность обманчива.

— Ты так рассуждаешь только потому, что я беременна от тебя и тебе надо найти в этом что-нибудь позитивное.

— Если бы твой бывший был сейчас здесь, — мрачно сказал Лео, — я бы его прикончил.

Мэдди понравился его собственнический тон.

— Он преподал мне ценный урок и заставил меня быть осторожной с людьми.

— Он лишил тебя уверенности в себе, и за это его надо прикончить.

— Я реалист. Во всяком случае… Так в доме будет кто-нибудь?

— Только мы двое. — Он пожал плечами. — Персонал будет незаметно делать все, что нам потребуется. Но жить в доме сотрудники не будут. Тебе вообще не придется ничего делать по дому. А завтрак мы, по-моему, сможем приготовить сами.

— Конечно, — тихо ответила Мэдди. — Я делаю это всю свою жизнь. Я мастерски варю кашу и яйца.

Губы Лео дрогнули от улыбки.

— Меня раздражают лишние люди в доме, когда мне хочется уединения, — сказал он.

Мэдди задалась вопросом, о каком уединении говорит Лео, но потом одернула себя, вспоминая, что он больше не интересуется ею как сексуальным объектом. Она вынашивает его ребенка. Он перестал хотеть ее и просто старается убедиться, что с ней все в порядке.

Но она желала, чтобы он был к ней неравнодушен не только из-за того, что она носит его ребенка. Она стремилась оказаться в его объятиях из-за того, что он хочет ее, а не просто беспокоится о том, нет ли у нее стресса.

— На вилле ты ни в чем не будешь нуждаться, Мэдди, — продолжал он.

— Это грандиозное заявление, Лео. — Она рассмеялась, удивляясь тому, как расслабленно чувствует себя в его компании. На этот раз рядом с ней был не миллиардер, желающий отобрать у нее магазин, а Лео, который очаровал ее остроумием, чувством юмора и потрясающей сексуальной внешностью. — Я никогда не была в ситуации, когда я ни в чем не нуждалась, — сказала она. — Поэтому я не знаю, как с этим справлюсь.

Она покраснела, когда он пристально и задумчиво посмотрел на нее.

— У тебя была нелегкая жизнь, — признал он, — но теперь ты беременна, и время волнений для тебя прошло.

— Я не хрупкий фарфор, — слабо запротестовала она.

— Для меня ты хрупкая.

Мэдди сильнее покраснела, потрясенная его словами. Однако она знала, что он просто повторяет сказанное им однажды по поводу его ответственности за ребенка, которого она вынашивает.

Она откашлялась, но не смогла встретиться с ним взглядом.

— Мне не следует жаловаться, в любом случае. Мне надо благодарить судьбу, например, за наследство от дедушки. У меня есть магазин, крыша над головой и достаточно денег, чтобы погасить банковский кредит. Я просто сожалею о том, что не могу встретиться с ним.

— С Томмазо? — Лео испуганно посмотрел на нее. — Зачем?

— Ты не понимаешь? — спросила Мэдди. — Я выросла без отца. Моя мать сбежала из своей семьи и разорвала с ней все связи. Нас всегда было двое. Она говорила, что мы вдвоем противостоим миру, но мне очень хотелось, чтобы нас было много против всего мира. Двое — это слишком мало… Я знала, что никогда не встречусь со своим отцом, и я этого не хотела, но я была не против того, чтобы встретиться с моим дедушкой. Тем более я думаю, что он, вероятно, захотел бы встретиться со мной, чтобы моя мать смягчилась.