Искры в камине - [34]
Как мама весело хохочет! Только хорошие люди так могут, только те, кто не помнит зла, не таит обиды ни на кого… А может, все еще наладится? Нет, правда… Может, и на Савалу даже мы вот так, все вместе летом…
Да… Размечтался… Завтра такая мне будет Савала в школе… Ладно бы мне одному, это полбеды, а вот мама… Обязательно же вызовут…
– Дз-зынь! – звонок.
Кого еще нечистая сила принесла! Пол-одиннадцатого ночи… Что-нибудь с бабушкой? Она все жаловалась последнее время…
Мы выбежали открывать одновременно с отцом. У него тоже лицо было встревоженное.
Но это, слава богу, был всего лишь мой лучший друг Сережа Курилов.
– Добрый вечер! Я не слишком поздно?
– Что ты, Сергей! – сказал отец.
– Заходи, заходи, Сережа! – пригласила мама. Она тоже прибежала. – Да ты никак с музыкой пожаловал?
– Вот, – счастливо потупился Курилов. – Папа из командировки привез.
Он погладил нежно черный дерматиновый футляр.
– Шестиструнная… Классическая…
Сережа бережно прислонил свою ношу к стене и, раздеваясь, попросил:
– Покажешь мне аккорды?
– Нашел кого просить! Я их и сам-то всего четыре знаю…
– А я ни одного…
– Покажет, покажет, – пообещал за меня отец. – Раз друг просит – закон!
– Ага! – обрадовалась мама. – Значит, у нас будет маленький концерт! Тогда прошу всех в большую комнату!
Только мне сейчас на гитаре играть… Но разве не подло будет испортить настроений сразу стольким людям?
– Айда!
В комнате я уселся в отцовское кресло, телевизор выключили, и все устроились на диване и стали на меня любоваться, как я настраиваю инструмент.
– Нет, уж ты давай садись поближе, учись, – велел я Сереже. – Бери стул и иди сюда!
Я пощипал струны и взял по очереди все аккорды, что знал.
– Что же тебе показать…
– Что-нибудь простенькое для начала, – попросил Курилов.
– Давай попробуем начать вот с этой… – выбрал я песню под настроение. – Правда, она как бы немножко блатная… Ничего?
– Ничего, – сказала мама. – Только чтобы не скабрезную!
– Валяй! – махнул рукой отец. – Русскую народную, блатную, хороводную!
– Ну смотри, Сереж, – показал я. – Вот с этого аккорда начинаем… Вот так пальцы ставим, видишь?
– Да ты исполняй песню-то свою, а он пускай приглядывается, – сказал отец.
– Давай так, – согласился Курилов.
Песню я припомнил ту, что слышал несколько раз летом. Пел ее у нас во дворе, в беседке, паренек одни приезжий… Наивная такая песня…
У меня нет своей гитары, потому что не продаются они в наших магазинах, и те аккорды, что мне знакомы, я выучил урывками – там одни запомнил, там другой… И очень редко приходится мне держать гитару в руках, поэтому пальцы меня плохо слушаются и аккомпанемент хромает… Ничего, возьмем чувством…
И Сережа внимательно следит за тем, как я беру аккорды и перебираю струны, и подпевать пытается даже…
Маме очень трудно сдерживать улыбку, но, как это ни смешно, мне кажется, что эта песня – про меня. Потому что я чувствую себя сейчас и вправду пожилым, усталым человеком, у которого все, все позади… Может, и у других так бывает, кто пережил что-то важное для себя, что-то грустное и большое? Такое, после чего приходится как бы снова начинать жизнь… Не то чтобы заново родиться, но наподобие этого.
Да, Рита… Именно по тропинке проторенной. Это у тебя загадочное и манящее будущее, а уж я…
Окончу восемь классов, получу свидетельство… И прямиком в техникум, учиться на строителя. Буду строителем, как отец. Это самая мирная профессия… Может быть, со временем дослужусь до прораба. Ты когда-нибудь задумывалась, какое некрасивое слово – прораб? Прораб… раб… раб… Слышишь? Скорее всего, ты такого слова просто никогда и не встречала… И не встретишь.
А я вот выучусь на прораба и, кто его знает, глядишь и построю дом, в котором, быть может, поселишься ты. Я буду строить его и не знать, что ты будешь в нем когда-нибудь жить, а ты потом будешь в нем жить-поживать, добра наживать, и в голову тебе никогда не придет мысль, что это я строил твой дом…
Конечно, Рита, найдешь. Да тебе и не нужно будет никого искать. Твое дело – выбирать. Сидеть на троне и выбирать из многих, многих, многих…
Можно подумать, кто-то меня любил… И за то спасибо, что хоть внимание обращала…
Но даже если бы и не замечала ты меня, если бы в упор не видела, даже не знала, что я – есть… Я много раз слышал и думаю, что так оно и есть, что правда это: не тот счастлив, кто любим, а тот, кто любит.
Ну, что ж… И я был счастлив. И я любил…
Жизнь Гофмана похожа на сказки, которые он писал. В ней также переплетаются реальность и вымысел, земное и небесное… Художник неотделим от творчества, а творчество вторгается в жизнь художника.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
История превращения человека в Бога с одновременным разоблачением бессмысленности данного процесса, демонстрирующая монструозность любой попытки преодолеть свою природу. Одновременно рассматриваются различные аспекты существования миров разных возможностей: миры без любви и без свободы, миры боли и миры чувственных удовольствий, миры абсолютной свободы от всего, миры богов и черт знает чего, – и в каждом из них главное – это оставаться тем, кто ты есть, не изменять самому себе.
Жизнь подростка полна сюрпризов и неожиданностей: направо свернешь — друзей найдешь, налево пойдешь — в беду попадешь. А выбор, ох, как непрост, это одновременно выбор между добром и злом, между рабством и свободой, между дружбой и одиночеством. Как не сдаться на милость противника? Как устоять в борьбе? Травля обостряет чувство справедливости, и вот уже хочется бороться со всем злом на свете…
«Однажды протерев зеркало, возможно, Вы там никого и не увидите!» В сборнике изложены мысли, песни, стихи в том мировоззрении людей, каким они видят его в реалиях, быте, и на их языке.
Всю свою жизнь он хотел чего-то достичь, пытался реализовать себя в творчестве, прославиться. А вместо этого совершил немало ошибок и разрушил не одну судьбу. Ради чего? Казалось бы, он получил все, о чем мечтал — свободу, возможность творить, не думая о деньгах… Но вкус к жизни утерян. Все, что он любил раньше, перестало его интересовать. И даже работа над книгами больше не приносит удовольствия. Похоже, пришло время подвести итоги и исправить совершенные ошибки.