Искатель, 2014 № 08 - [11]

— Павел, старший лейтенант дело говорит, — вступил в разговор Вадим. — Самое время тебе во всем признаться. Потом поздно будет.

— Да не в чем мне признаваться, — взмахнул Павел руками и сжал голову ладонями.

— Если сам не убивал, то дружков не выгораживай. Не советую. Пойдешь как соучастник.

— Какой соучастник! — выдохнул в отчаянии Кондратьев, не поднимая головы. — Костя друг мой был, лучший. Я же сказал — я тут ни при чем!

— А кто при чем? Какой тебе резон за кого-то идти под суд?

Клавдия Петровна неожиданно подскочила к сыну и, крикнув: «Сейчас же говори, оболтус, кто убил Костю!» — дала ему звонкого подзатыльника. — Долго ты будешь издеваться над матерью?

Павел не отреагировал.

Вадим взял расстроенную женщину за руки и со словами «успокойтесь и побудьте пока на кухне», выставил ее из комнаты.

Подсев поближе к Павлу, он сказал:

— Если не хочешь говорить правду дома, то придется тебя задержать как подозреваемого. Посидишь в КПЗ — все вспомнишь.

В ответ — молчание.

— Паша, не темни, колись, — напомнил о себе участковый. — Ты учти: если следователь посадит тебя в камеру, то дурью тебя там никто угощать не будет. У тебя начнется ломка. Ты знаешь, что это такое?

— Знаю, — ответил Павел и вдруг возбудился: — Зачем меня арестовывать? И в камеру меня не надо.

— Тогда говори, — улыбнулся Вадим, переглянувшись с участковым.

— Ладно, я постараюсь подробнее. Значит, собрались мы с пацанами в детском садике около двенадцати ночи. Все было чин чинарем. Хохмили, анекдоты травили…

— Ширялись, папироски с травкой покуривали… — дополнил участковый.

— Если все знаете — зачем спрашиваете? — обиделся Павел. — Не ширялись мы и не курили.

— Допустим, не ширялись и травку не курили, — вставил Вадим, — сейчас разговор не о наркотиках, а об убийстве. Продолжай.

— Среди ночи он появился. В какое время — не знаю.

— Кто — он?

— Ну, маньяк этот.

— Откуда? Не с неба же он свалился.

— А может, и с неба, — пожал плечами Павел. — Кажется, он вышел из-за того большого дерева, возле которого Костя сидел.

— И как выглядел этот маньяк?

— Высокий, в черном балахоне, в каких священники ходят. Голова была закрыта черной шапочкой с прорезями для глаз, вокруг которых светились круги. Знаете, так фосфор в темноте светится.

— Во лепит, — хохотнул старлей. — Следователь, что ты его слушаешь? Он же лапшу на уши нам вешает.

— Пусть говорит, — обронил Вадим, — не перебивайте. Продолжай, Павел. Что было дальше? Что сказал этот маньяк?

— А ничего. Ударил Костю сзади по голове, и все. Костя упал, даже не вскрикнув. Мы с пацанами сначала остолбенели от неожиданности, а потом, не сговариваясь, как ломанулись с испугу из садика…

— А что маньяк?

— Не знаю. Я не оглядывался.

— Выходит, бросили товарища. Может, Костя был просто оглушен? А вы не попытались прийти ему на помощь. Хороши товарищи. Целой компанией испугались одного маньяка. Совесть не мучает?

— Мучает. Но в тот момент мы здорово перепугались.

— Вадим Сергеевич, — усмехнулся старший лейтенант, — неужели ты не видишь, что пацан туфту гонит? Такую чушь пороть может только наркоман, насмотревшись видений под воздействием наркоты. Какой-то маньяк в черном балахоне со светящимися кругами вокруг глаз. Неужели ты, следователь, готов поверить во всю эту брехню? Ширнулся парень, насмотрелся в дреме фантастических картинок и выдает их за действительность.

— Глянь сюда, Вадим Сергеевич, — вмешался в разговор участковый инспектор и, подскочив к Павлу, резко задрал ему на левой руке рукав рубахи до локтя — перед сгибом руки было много темных точек от инъекций шприцем. — Видишь? Комментарии тут, как говорится, излишни.

— Да-а, похоже, у этих ребят до истины трудно докопаться, — согласился Вадим. — Ты, Павел, говорил, что только хохмили, анекдоты рассказывали, но упустил тот факт, что в руке убитого был зажат одноразовый шприц. Может, ты все же расскажешь правду?

— Ну, было, — вяло согласился Павел и отвернулся. — И я ширнулся. Но и маньяка в черном балахоне тоже видел. Он и убил Костю.

— А, — досадливо махнул рукой участковый инспектор, — слушать наркомана — только время терять. Буду передавать материалы в наркополицию. Вот только Клавдию Петровну жалко. Женщина вся высохла из-за такого сыночка.

Но Вадим продолжил свой допрос:

— Откуда ты знаешь, что Костя убит? Ты же, как и все, убежал?

— Лева сказал.

— Дорофеев?

— Он самый.

— Когда он сказал?

— Недавно. Он только что от меня ушел, перед вашим приходом. Лева видел, как утром санитарная машина увезла труп Кости.

— И маньяка он видел?

— Видел.

— В черном балахоне?

— Да.

— И круги у маньяка светились вокруг глаз? — ехидно прищурился участковый.

— Светились.

Сотрудники полиции дружно рассмеялись.

Вадим улыбнулся и, вздохнув, обратился к Павлу:

— Я, конечно, готов тебе поверить, но мне хотелось бы для подкрепления твоих и твоего друга Левы показаний поговорить с пацанами, которые еще не подсели на иглу, а только балуются слабенькими папиросками с травкой. В вашей компании есть такие?

— Есть. Двое. Недавно пристали. Братья — Сенька и Ванька Гунявые.

— Гунявые? Что, фамилия такая?

— Кликуха. Пацаны дали. Вонючие они. В подвале живут. Из детдома сбежали.