Искатель, 2014 № 02 - [11]

В радиотелефоне активизировалось невнятное бурление. Пилипенко взял трубку, лежавшую на сиденье. Сказал:

— Ну что, Клюев, щелкнул мышью?

Выслушивая ответ, он двигал рукой по рулю, будто и впрямь мышью по столу. Когда бульканье на другом конце связи умолкло, Пилипенко пробурчал: «Понятно», вдруг резко затормозил, устроил замолкшую трубку в гнездо и развернул машину.

— Ты куда? — спросил Жаров.

— В Алушту. До отсидки Зайцев имел автомобиль, у него были права на вождение.

— Значит, он мог наехать на Куроедову. Только зачем нам в Алушту?

— Маска волка. В компьютерной реальности тоже возможны неожиданные ходы для детектива.

11

Через полчаса Пилипенко и Жаров стояли у закрытой двери на веранде многоквартирного дома. Пилипенко достал из кармана набор ключей.

— В который раз ты нарушаешь закон? — спросил будничным тоном Жаров.

— Нет времени брать ордер, — ответил следователь. — Я уже сказал ему про маску. Он успеет от нее избавиться. Отпросится с работы и примчится домой.

В руках следователя, на кольце ключей болталась обыкновенная воровская отмычка. Через минуту дверь была открыта.

Квартира Зайцева представляла собой стандартную жилплощадь с набором дешевой неновой мебели. Пилипенко сориентировался довольно быстро: вытащил из шкафа нечто, упакованное В пластиковый пакет.

— А вот и она, — весело сказал следователь.

В его руках поворачивалась маскарадная морда волка. Просто большая волчья голова с вырезом внизу.

— Чуть было не перехитрил нас всех, — с удовлетворением Низал Пилипенко.

— Убивать жен некоего избранного человека, из года в год! — воскликнул Жарова. — Хотел бы я знать, каков у него был мотив?

Пилипенко насторожился, наклонил голову, прислушиваясь.

— А вот, мы сейчас у него и спросим, — сказал он, надевая на голову маску волка.

Раздался звук открываемой двери. На пороге стоял Зайцев. Он тяжело вздохнул. Пилипенко сделал к нему шаг и замер, возвышаясь над ним в маске волка.

— Не успел, — сказал Зайцев.

Внезапно он дернулся, рванулся обратно. Жаров в два прыжка достиг порога, выскочил на веранду, перемахнул через перила и свалился прямо на убегающего Зайцева. Быстрым, профессиональным жестом заломил ему руку за спину.

Допрос начался прямо на месте: Зайцев сидел на диванчике, напротив раскрытой дверцы шкафа, где лежала маска. Пилипенко устроился верхом на стуле напротив, как американский шериф из кино. Жаров, как обычно, стоял у окна, прислонившись к подоконнику. Зайцев видел Жарова два раза: в кабинете следователя и на винзаводе — со следователем вместе. Разумеется, у него сложилось впечатление, что Жаров работает в милиции.

— Зачем тебе все это было нужно, скажешь? — начал Пилипенко.

Он кивнул на маску волка, мирно лежащую на столе.

— Он убил женщину, с которой я… Которую я… И подставил меня же! И я восемь лет в лагере колбалсился, — скороговоркой ответил Зайцев.

— Почему ты думаешь, что именно Куроедов убил эту женщину?

— Да потому что я ее не убивал!

— Вот, логика! — вставил Жаров.

— Ты угнал машину, — продолжал следователь, — наехал на его жену, подбросил в салон банку с отпечатками бармена Куро-едова.

— Да, признаюсь.

— Как ты раздобыл банку? Куроедов ведь должен был узнать тебя. Неужто и в бар ты пошел в маске волка?

— Нет, что вы! Я дождался, когда придет сменщик Куроедова. Зашел в бар и взял со стола пустую банку, которую точно держал в руках Куроедов.

— Ну, хорошо. С этим разобрались. А как насчет других жен Куроедова? Одна была отравлена в Днепропетровске, другую сбросили с лестницы в Харькове.

— Я никогда не был в этих городах!

— А в армии ты где служил? — спросил Жаров.

— В Николаеве.

— В какие годы?

— Девяносто третий — девяносто пятый.

— Понимаешь? — вдруг встрепенулся Жаров, обращаясь к Пилипенко.

— Что, собственно? — не понял тот.

— Первая жена Куроедова была отравлена в девяносто четвертом. Этот человек тут ни при чем. Возможно, и ко второму случаю он не имеет никакого отношения.

— Похоже что так… — задумчиво проговорил Пилипенко. — Послушай, Зайцев! Зачем ты все-таки надевал маску волка?

Зайцев помялся, выдавил из себя слабую улыбку:

— Ну, так… Я — Зайцев, а маска — волка.

— Допустим. Но почему ты вообще надевал маску? Ты же не знаком с женой Куроедова.

— Не знаком. Но она меня видела.

— Где?

— На суде.

Пилипенко с удивлением поднял голову.

— Это на каком таком суде?

— В моей жизни был один лишь суд. За убийство, которого я не совершал.

— Так вот оно что! Вот ведь как просто все объясняется.

И следователь щелкнул пальцами, что означало: он уже все до конца понял.

12

Пилипенко и Жаров в больничных халатах шли по коридору. Следователь опять с отвращением поправлял свою одежду.

— Если твоя гипотеза верна, — сказал Жаров, — то я готов поставить памятник этой великой любви.

— Не ерничай, — огрызнулся Пилипенко. — Убийство есть убийство, и нет ему никакого оправдания.

— Согласись, это совсем не то, что убийство из-за денег.

— Нет. Не соглашусь.

Они были не прочь продолжить прения, но уже подошли, к Двери палаты.

— Молчим, — сказал следователь и открыл дверь — без стука, как это принято в больницах.

Девочка с шеей читала вслух книжку старушке с руками, меж тем как на груди у нее висел неизменный плеер и она кивала в такт своей музыке. Обе подняли головы. Вера Куроедова полулежала на кровати. Напротив, на стуле, сидел Куроедов. Он с недоумением оглянулся.