Искатель, 1982 № 03 - [17]

— Скоро Медвежье озеро, — говорит Ярослав. — От священного дуба мы пойдем не по тропе, а в обход.

— Почему? — подозрительно спрашивает Эрик.

— На тропе возле дуба мы можем встретить русов, идущих держать совет с душами своих спустившихся на землю предков, — отвечает Ярослав. — А лишние глаза нам ни к чему.

— Хорошо, трел, веди в обход, — разрешает Эрик.

Ярослав разговаривает с ярлом, а глаза и мысли сотника обращены совсем не к нему, а к огромному, развесистому дубу-исполину, хорошо видному на фоне светлеющего неба.

О, священный дуб, твои корни пьют живительные соки в подземном мире, твой могучий ствол высится между небом и землей, а твои ветви-руки уходят в небо. О, священный дуб бессмертия, ты связываешь сегодняшний день — явь с миром уже живущих на небе душ — навью, по твоим ветвям спускаются лунными ночами на землю души умерших предков. О, боги, обитающие на вечном древе жизни, взгляните на своего внука, идущего сейчас выполнить последний долг воина, позвольте и его душе взойти по священному дубу на небо. Смерть не страшна внуку Перуна, ибо воин-русич рождается, чтобы умереть в бою, а умирает, чтобы вечно жить на небе. Боги, примите душу своего внука, дайте ей место на ветвях священного дуба!

Ярослав сворачивает с тропы, ведущей к дубу, медленно идет в сторону от нее. Вот и пологий спуск в глубокую, заросшую кустами лощину, вот и склонившийся набок граб, рядом с которым вырыта яма-западня. Земля, которой покрыты сверху жерди-перекладины, густо заросла травой, смертельная ловушка ничем не напоминает о своем существовании. Затаив дыхание Ярослав осторожно делает первый шаг по настилу, второй, он чувствует, как вначале слабо спружинила под ногами земля, как прогнулась она под очередным его шагом. Еще шаг-два, и настил не выдержит тяжести Ярослава и трех идущих рядом с ним варягов.

— Трел, куда завел нас? — кричит Эрик, останавливаясь.

Обернувшись, Ярослав с силой толкает Эрика на самую середину западни. Слышен треск жердей под ногами ярла, предрассветную тишину рвет его испуганный и злой крик. Ярослав отскакивает в сторону, но длинная звенящая стрела догоняет его, входит в грудь почти до оперения. Падая, он успевает увидеть, как исчезает в яме грузное тело ярла, проваливается на острые колья, вкопанные в дно…

Первым приходит в себя сотник Рогнар.

— Что скажете, гирдманы? — спрашивает он, глядя на лежащие рядом на траве неподвижные тела ярла и трела. — Сами боги отводят от русов наши мечи.

— Варягам не нужен русский Киев, о нем мечтал лишь властолюбивый Эрик, — звучит голос другого сотника.

Слова эти нисколько не удивляют Рогнара — он прекрасно знает, что большинство викингов, как простых воинов, так и знатных гирдманов, всегда были против вражды с русами. Сейчас же, после смерти Эрика, не было дела до славянского Киева и ему самому. А вот кто станет ярлом, это имело для него большое значение, ибо он давно уже считал себя самым достойным преемником Эрика. А раз так, то ему нет никакого смысла оставаться в этом лесу.

— Смерть Эрика меняет наши планы, — говорит другой сотник. — Нам нужно возвращаться назад.

Рогнар послушно склоняет голову. Ему, мечтающему стать ярлом после смерти Эрика, ни к чему ссориться с сотниками.

— Да будет по-вашему, гирдманы. Мы возвращаемся…

23

Варяжские лодии трогаются вниз по Днепру, когда солнце уже высоко стоит в небе. Их ведет новый ярл — Рогнар. Он не мечтает стать русским конунгом и видит для варяжской дружины только одну дорогу — за море, в империю.

Рогнар не первый раз плывет по Днепру и хорошо знает дорогу. Сейчас по правую руку будет высокая скала, нависшая над рекой, за ней крутой поворот, а затем покажется и Киев. Но что это? На скале, до этого пустынной, появляются трое всадников, замирают у самого ее края. А из леса, подступающего к песчаным речным отмелям, выезжают группы вооруженных конников и выстраиваются сплошной стеной у самого уреза воды. Всадников много, очень много, и у каждого в руках можно рассмотреть лук. Один из них поднимается на стременах, машет рукой, призывая плывущих причалить к берегу.

Когда лодия с ярлом подплывает к берегу, ее уже поджидают трое конных, спустившихся с утеса. Двоих из них Рогнар сразу узнает: это тысяцкий Микула, все время плывший с варягами из Полоцка и только вчера отправившийся в Киев, и начальник великокняжеской конницы воевода Ярополк, знакомый викингу по совместным с князем Игорем походам на Византию.

— Мне нужен сам ярл, — говорит Микула.

— Он перед тобой, тысяцкий, — отвечает Рогнар.

В глазах русича мелькает удивление.

— Поздравляю тебя, Рогнар. Но что с Эриком?

— Его взяли к себе боги.

— Пусть будет легок его путь к ним, — говорит, поднимая глаза к небу, Микула. — Что ж, Рогнар, тогда я буду говорить с тобой. Скажи, твои викинги не раздумали делать остановку в Киеве?

— Нет. Чтобы плыть дальше, в Русское море, нам необходимо пополнить запасы. И мы всегда это делали в Киеве.

— На этот раз вам придется сделать это в другом месте. Вы проплывете мимо Киева без остановки, а все необходимое закупите в Витичеве. Ты хорошо понял меня, ярл?

— Да, тысяцкий, я очень хорошо понял тебя, — кривит губы Рогнар.