Искания - [7]

Шрифт
Интервал

– Царь!
   – орет нарзанный рот. –
Мальчик Сеня
      у ворот!
Рассердился Скипидар:
   – Собирайтесь, господа!
     Собирайтесь, антисепты!
       Перепутайте рецепты!
Не госсиниум фератум –
вазогеиум йодатум,
вместо йоди и рицини –
лейте тинкти никотини!
Ого-го, ого-го,
      будет страшная месть:
         лейте вместо Н>2О
             H>2S!
Тут выходит
      фармацевт:
– Покажи-ка мне
       рецепт!..
Не волнуйся, мальчик,
          даром –
тут проделки
      Скипидара!
Я ему сейчас
      воздам.
Марш по местам!
Банки стали
      тихими,
скрежеща
     от муки,
тут часы
    затикали,
зажужжали
      мухи.
Добрый дядя
     фармацевт
проверяет
    рецепт,
ходит,
  ищет,
     спину горбит,
там возьмет он
      снежный корпий,
там по баночке
      колотит,
выбирает
    йод,
      коллодий,
завернул
   в бумагу
       бинт,
ни упреков,
     ни обид,
и на дядю
    Сеня,
       глядя,
думал:
«Настоящий дядя!
Старый,
   а не робкий…»
Вот так счастье!
       Вот веселье!
Фармацевт подносит
         Сене
две больших коробки…
11

Глава главная.

Может,
   утро проворонишь,
минет час
    восьмой,
и на лапки,
     как звереныш,
стал
  будильник мой.
Грудь часов
     пружинка давит,
ход колесный тих.
Сердце
   Рики-Тики-Тави
у часов моих.
На исходе
    сна и ночи
к утру и концу
с дорогой,
     пахучей ношей
Сеня мчит к отцу.
С синим звоном
      склянок дивных,
обгоняя тень,
но уже
   поет будильник,
бьет будильник день.
Но сквозь пальцы
       льется кальций,
льется, льется йод,
а будильник: –
      Просыпайся!
Сеня!
   День! –
       поет.
Пронести б
     коробки к дому!
(Льется йод из дыр.)
А будильник
      бьется громом,
дробью, дрожью –
        ддрррр!
Вот и завтра,
      вот и завтра,
Сеня,
   вот и явь!
Вот и чайник
     паром задран,
медью засияв.
Вот у примуса
     мамаша,
снегом
   двор одет,
и яичницы
    ромашка
на сковороде.
И звенит,
   звенит будильник,
и мяучит кот:
– Ты сегодня
      именинник,
Двадцать Первый Год! –
Видит Сеня –
     та же сырость
в комнатной тиши,
видит Сеня:
    – Я же вырос,
я же стал большим.
Все на том же,
      том же месте,
только я
    не тот,
стукнул мой
     красноармейский
Двадцать Первый Год. –
Сказка ложь,
      и ночь туманна,
ясен
   ствол ружья…
– Ну, пора!
      В дорогу, мама,
сына снаряжай!
Поцелуй
   бойца Семена
в моложавый ус,
положи
   в кошель ременный
хлеба
   теплый кус.
В хлопьях,
    в светлом снежном блеске –
ухожу в поход,
в молодой,
    красноармейский
Двадцать Первый Год!

Дорога по радуге (1929–1939)

Дорога по радуге

По шоссе,
   мимо скал,
      шла дорога моря поверх.
Лил ливень,
     ливень лил,
        был бурливым пад вод.
Был извилистым путь,
     и шофер машину повер−
нул (нул-повер)
       и ныр-нул в поворот.
   Ехали мы по́ Крыму
      мокрому.
   Грел обвалом на бегу
      гром.
   Проступал икрою гуд−
      рон.
   Завивался путь в дугу,
      вбок.
   Два рефлектора и гу−
      док.
Дождь был кос.
      Дождь бил вкось.
Дождь проходил
      через плащ
           в кость.
Шагал
     на огромных ходулях
              дождь,
высок
   и в ниточку тощ.
А между ходулями
        шло авто.
И в то
   авто
     я вто−
птан меж
двух дам
    цвета беж.
Капли мельче.
      Лучей веера
махнули,
   и вдруг от Чаира до Аира
в нагорье уперлась
         такая ра…
такая!
   такая!
      такая
       радуга дугатая! –
как шоссе,
    покатая!
Скала перед радугой
      торчит, загораживая.
Уже в лихорадке
      авто и шофер.
Газу подбавил
    и вымчал на оранжевое –
гладкая дорожка
       по радуге вверх!
      Лети,
        забирай
      на спектры!
      Просвечивает
            Ай−
      Петри!
Синим едем,
     желтым едем,
           белым едем,
              красным едем.
По дуге покатой едем,
        да не нравится соседям, –
недовольны
      дамы беж:
– Наш маршрут
        не по дуге ж!
      Радуга,
         но все ж
      еду
        на грязи я.
      Куда ты
           везешь?
      Это
       безобразие.
      Это
       непорядки,
      везите
         не по радуге!
Но и я на всем пути
       молчу на эти речи:
с той радуги сойти –
       не может быть и речи!

Буква М

Малиновое М –
мое метро,
метро Москвы.
Май, музыка, много молодых москвичек,
метростроевцев,
мечутся, мнутся:
– Мало местов?
– Милые, масса места,
мягко, мух мало!
Можете! Мерси… –
Мрамор, морской малахит, молочная мозаика –
мечта!
Михаил Максимыч молвит механику:
– Магарыч! Магарыч! –
Мотнулся мизинец манометра.
Минута молчания…
Метро мощно мычит
мотором.
Мелькает, мелькает, мелькает
магнием, метеорами, молнией.
Мать моя мамочка!
Мирово́!
Мурлычет мотор – могучая музыка машины.
Моховая!
Митя моргнул мечтательной Марусе!
– Марь Михална, метро мы мастерили!
– Молодцы, мастерски! –
Мелькает, мелькает, мелькает…
Махонький мальчик маму молит:
– Мама, ма, можно мне, ма?.. –
Минута молчания…
Мучаюсь. Мысли мну…
Слов не хватает на букву эту…
(Музыка… Муха… Мечта… Между тем…)
Мелочи механизма!
       Внимайте поэту –
я заставлю
    слова
      начинаться
            на букву эМ:
МЕТИ МОЕЗД МЕТРО МОД МОСТИНИЦЕЙ
МОССОВЕТА
МИМО МОЗДВИЖЕНКИ
К МОГОЛЕВСКОМУ МУЛЬВАРУ!
МОЖАЛУЙСТА!

Осада атома

Как долго раздробляют атом!
   Конца нет!
Как медлят с атомным распадом!
   Как тянут!
Что вспыхнет? Вырвется. Коснется
   глаз, стекол,
как динамит! как взрыв! как солнце!
   Как? Сколько?
О, ядрышко мое земное,
   соль жизни,

Еще от автора Семён Исаакович Кирсанов
Эти летние дожди...

«Про Кирсанова была такая эпиграмма: „У Кирсанова три качества: трюкачество, трюкачество и еще раз трюкачество“. Эпиграмма хлесткая и частично правильная, но в ней забывается и четвертое качество Кирсанова — его несомненная талантливость. Его поиски стихотворной формы, ассонансные способы рифмовки были впоследствии развиты поэтами, пришедшими в 50-60-е, а затем и другими поэтами, помоложе. Поэтика Кирсанова циркового происхождения — это вольтижировка, жонгляж, фейерверк; Он называл себя „садовником садов языка“ и „циркачом стиха“.


Гражданская лирика и поэмы

В третий том Собрания сочинений Семена Кирсанова вошли его гражданские лирические стихи и поэмы, написанные в 1923–1970 годах.Том состоит из стихотворных циклов и поэм, которые следуют в хронологическом порядке.


Лирические произведения

В первый том собрания сочинений старейшего советского поэта С. И. Кирсанова вошли его лирические произведения — стихотворения и поэмы, — написанные в 1923–1972 годах.Том состоит из стихотворных циклов и поэм, которые расположены в хронологическом порядке.Для настоящего издания автор заново просмотрел тексты своих произведений.Тому предпослана вступительная статья о поэзии Семена Кирсанова, написанная литературоведом И. Гринбергом.


Последний современник

Фантастическая поэма «Последний современник» Семена Кирсанова написана в 1928-1929 гг. и была издана лишь единожды – в 1930 году. Обложка А. Родченко.https://ruslit.traumlibrary.net.


Фантастические поэмы и сказки

Во второй том Собрания сочинений Семена Кирсанова вошли фантастические поэмы и сказки, написанные в 1927–1964 годах.Том составляют такие известные произведения этого жанра, как «Моя именинная», «Золушка», «Поэма о Роботе», «Небо над Родиной», «Сказание про царя Макса-Емельяна…» и другие.


Поэтические поиски и произведения последних лет

В четвертый том Собрания сочинений Семена Кирсанова (1906–1972) вошли его ранние стихи, а также произведения, написанные в последние годы жизни поэта.Том состоит из стихотворных циклов и поэм, которые следуют в хронологическом порядке.