Искандер-наме - [41]

Вдруг он стал примечать и заметил: не раз

Становился пастух недоступен для глаз,

И затем, словно тень, появлялся он снова.

Рассердился хозяин: «Какого покрова

На себя вот сейчас ты набрасывал ткань?

Ты то зрим, то незрим. Поспокойнее стань!

Чтоб являть колдовство, — не имеешь ты веса.

Где тобою добыта такая завеса?»

Удивился пастух: «Что случиться могло?»

И свое он в раздумье нахмурил чело.

Было так: обладателя перстня немало

Обладанье находкой такой занимало.

И, хозяина слушая, так был он рад

Камнем вверх, камнем вниз свой повертывать клад.

Камень вверх обративши движением скорым,

По-обычному виден он делался взорам.

Повернув яркий камень к ладони своей,

Исчезал он мгновенно от смертных очей.

Камень был необычен, — в том не было спора, —

Своего господина скрывал он от взора.

И пастух разговор оборвал второпях.

Он ушел, чтоб испытывать камень в степях

И в горах. С волей рока он сделался схожим,

Веселясь, он шутил с каждым встречным прохожим.

Камень вниз опустив, промелькнув перед ним,

Во мгновенье шутник становился незрим.

Но сказавши себе: «Зримы ныне пребудем» —

Зримым шел наш пастух, как и свойственно людям.

То являясь, то прячась, придя на базар

Иль в жилье, уносить мог он всякий товар.

Вот однажды пастух, словно дух бестелесный,

Стал незрим: повернул он свой перстень чудесный.

К падишаху в покой, меч индийский схватив,

Он вошел и стоял, как невидимый див.

Но когда и последний ушел приближенный, —

Он, пред шахом явясь, поднял меч обнаженный.

Был ужасным видением шах поражен;

И, ему предложив свой сверкающий трон,

Он промолвил, дрожа от нежданного чуда:

«Что желаешь, скажи, и пришел ты откуда?»

Так ответил пастух: «Торопись! Я — пророк.

Признавай меня тотчас. Твой благостен рок.

Если я захочу, — я невидим для света.

Вот и все. Это свойство — пророков примета».

Падишах преклонился, почувствовав страх.

И весь город был в страхе, как сам падишах.

Так вознесся пастух, встарь скитавшийся долом,

Что легко завладел падишахским престолом.

Поиграл этим камнем недлительный срок

Наш пастух, — и пастух не пастух, а пророк.

Ты признай, государь, всею силой признанья

Тех, что создали камень при помощи знанья.

Должно тайну волшебств укрывать от умов,

Чтоб незыблемым был нашей тайны покров.

Мой рассудок — вожак, полный жажды движенья.

Эту тайну не вывел на путь достиженья».

Искендером-царем был похвален Платон:

Так наглядно о тайном рассказывал он.

И для мудрых рассказ прозвучал не без прока,

И для многих имел он значенье урока.

ОТНОШЕНИЕ СОКРАТА К ИСКЕНДЕРУ

Где твой саз, о певец! Пусть он радует! Пусть

Он сжигает мою непрестанную грусть!

Звуков шелковых жду, — тех, внимая которым,

Распишу румский шелк я тончайшим узором.

* * *

Так промолвил мудрец, дивно знающий свет, —

Тот мудрец, для которого скрытого нет:

В те далекие дни, повествуют преданья,

Ионийцы являли пример воздержанья.

Жизни, полной лишений, желали они.

Вожделенья огонь подавляли они.

Удивляла вошедших в румийцев жилища

Мудрость жизни большая и скудная пища.

Сберегавший в себе пламень жизненных сил, —

Тот, кто все вожделенья сурово гасил,

Не пил сладостных вин и не ведал он страсти,

Чтоб рассудок не знал их сжигающей власти.

Кружит голову страсть. Пыл удерживай свой,

Если впрямь дорожишь ты своей головой.

Ионийцам казалось: во всем они правы,

Но от жизни влекли эти строгие нравы.

С суши на море утварь они понесли,

И для жизни избрали они корабли.

Быть мужам возле жен, — не всегда ль безрассудно?

И для жен сколотили отдельное судно.

Не страшились мужи в битве яростной пасть,

Но влекущую к женам отринули страсть.

И могло показаться: задумали греки,

Чтоб из мира их семя исчезло навеки.

* * *

Неким утром, лишь солнце украсило мир,

Искендер для ученых устраивал пир.

Он мутрибу сказал: «Я делами сегодня

Не займусь. Пировать мне сегодня угодней.

За Сократом пошли. Пусть прибудет Сократ.

Отрешившись от благ, всех мудрей он стократ».

И пред тем, кто для всех мог являться примером,

Встал посланец: «Я послан царем Искендером.

Чтоб свой кубок наполнить, явись, о мудрец,

Приодевшись поспешно, в Хосрове дворец».

Но отшельник, согласно своим поученьям,

Не склонился нимало к его обольщеньям.

Он сказал: «Должен так ты царю донести:

Ты того не ищи, чего нет на пути.

Я не здесь, где царит Искендера величье.

Здесь не я. Перед вами — одно лишь обличье.

Тот, кто господу служит, кто чище огня,

Из чертогов господних добудет меня».

Сей ответ, словно нить просверленных жемчужин,

Принял царь, хоть иной был душе его нужен.

Понял Властный: Сократ — отрешенья свеча»

Что горит, из безлюдья сиянье меча.

Этот блеск только тот примет в жадные очи,

Кто, как месяц, не спит в продолжение ночи.

Искендер приобрел многославный престол,

Но в желаньях своих он лишь к истине шел.

И всегда каждый муж, обладающий знаньем,

Хоть коротким ему угождал назиданьем.

И хоть много в подарок он принял речей,

Так не радовал сердце подарок ничей,

Как подарок, идущий к нему от Сократа:

Речь Сократа была трезвым знаньем богата.

Он решил, чтобы все же в сегодняшний день

Был Сократ приведен под высокую сень.

Доложили царю: «Нет безлюдней безлюдий,

Чем Сократа приют. Что отшельнику люди!

Так ушел он от мира, от всех его дел,

Что как будто гробница — Сократа удел.