Иштар Восходящая - [12]

И только потому, что люди занимаются этими странностями с самого начала истории, эта история вообще состоялась. Иначе мы были бы столь же неизменно-стереотипным видом, как и прочие млекопитающие. Поиск груди, в сотнях миллионов сублимированных и обобщённых форм, это сущность того беспокойства, которое и делает нас людьми.

Потому что, врубайся, чувак: когда Мэллори спросили, чего ради он лезет на Эверест, и он дал свой классический дзенский ответ «Потому что это там», он сказал только половину правды. А вторая половина хорошо известна всем читателям Фрейда. И мы можем задуматься, почему же Алистер Кроули, поэт, посвятивший столь много сил в своей жизни тому, чтобы заменить Бога-Отца Иегову древней египетской Богиней-Материю Нуит, тоже был заядлым альпинистом — лучшим в Англии в его время. Та же сила отправляет человека проталкиваться сквозь лишённый гравитации вакуум межпланетного пространства, сталкиваясь с самым настоящим космическим ужасом. Есть ли нужда спрашивать «почему», или удивляться, когда мы слышим очарованные голоса космонавтов, когда их радиосигнал возвращается к нам, и доносит слова о «мире» и «красоте», которые они обнаружили? Луна — la luna — имеет женский род в практически всех языках, и отождествляется с богиней-матерью в почти всех мифологических системах. А великие художники? Нам нет нужды смотреть на портреты обнажённых женщин в поисках доказательств. Возьмите вместо них картины вообще без человеческих фигур и изучите саму логику рисунка — какие формы и линии встречаются чаще всего? А что насчёт музыкантов? Ну, где вы впервые услышали музыку, кто напевал вам песни, и какая часть тела была перед вами в этот момент? Архитекторы отказываются от структурной нужды в прямых линиях, как только они могут ввести в композицию смыгченные кривые, которые бессознательно напоминают нам — о чём? И что касается нашей кухонной и столовой утвари, разве они не напоминают нам наши первые приёмы пищи? А великий Аристотель оставил в назидание нам запись о значимом споре касательно эстетики, случившемся в его время:

Пифагорейцы считали, что формы греческих ваз — это отражения иррациональных чисел, мыслимых Единым Разумом. С другой стороны, эпикурейцы рассматривали их как производные от грудей, бёдер и ягодиц девушек.

Глава 2. Сказки венского леса

…но мы древние и страшные Саксы, переставшие улыбаться алисам, которые были немножко юнгом и слегка фрейдированы…

Джойс, «Поминки по Финнегану»

Как гласит одна современная легенда, однажды утром два психоаналитика встретились на улице. «Добрый день» — вежливо поздоровался первый. Другой лишь кивнул и прошел мимо. Кварталом ниже он вдруг остановился и громко произнес: «Что же всё-таки он имел в виду?».

Да, дорогой мой кузен, психоаналитики действительно хотят раскрыть тайные мотивы наших поступков, которые нам, простым людям с открытой душой, покажутся совершенно абсурдными. Сначала фрейдисты обнаружили символизм в снах — и действительно, согласно многим традициям, эти странные ночные видения несут в себе определенные зашифрованные послания. Затем они нашли скрытый смысл в оговорках и все, кто ещё помнит Ричарда Никсона и его фразу «Эта нация терпеть не может Пэта», понимают, что даже самый увертливый лжец иногда случайно выдает истинную правду (Я слышал как-то, что блистательный Малкольм Икс, споткнувшись, произнес такое, что едва могли представить себе наши добропорядочные чернокожие сограждане: «Как же я ненавижу каждую каплю чер… я хотел сказать, белой крови в моих жилах!». Историю эту постарались как можно быстрее умолчать).

Потом фрейдисты перешли к искусству и литературе, пытаясь и там на каждом шагу выявить утаенный подтекст, а множество одаренных творцов призналось в том, что вдохновение они получали из таинственных полуосознанных источников: так, Фолкнер сказал, что многие новеллы были ему продиктованы неким «Демоном»; Мэйлер говорил о своеобразном «бессознательном навигаторе», а Уильяму Блейку, по его собственным словам, указывал, о чем писать и что рисовать, сам архангел Гавриил. Вдохновленные таким успехом, аналитики принялись искать схожие символы в религии, мифологии, фольклоре, в науке, короче говоря, во всех продуктах человеческого воображения. Норман Браун в свое время писал о том, что любое высказывание представляет собой символическое совокупление, где субъект олицетворяет мужское начало, объект высказывания — женское, а глагол выступает своеобразным фаллосом. Постепенно, таким образом, фрейдизм осознал себя более чем наукой — скорее религиозным учением, претендующем на обоснование всего и вся. Эта идея имеет свой логический эквивалент и в медицине в виде панацеи, лекарства от любых болезней, и в физике на примере вечного двигателя; в любом случае, всё это недостижимые идеалы. Мы и так догадываемся об этом, исходя из обычного здравого смысла, но Расселл и Уайтхэд, одержимые нестерпимым желанием доказать очевидное, демонстрируют нам ещё раз невозможность создания таких вещей в своей книге «Principia Mathematica». Человеческая формула, принятая для объяснения всех прочих формул в виде «класса надо всеми классами, включающими себя же» рано или поздно приведет к противоречиям, касается это правило и логики и математики. Давайте вообще покончим с нашими замечательными фрейдистами, а заодно и с Фомой Аквинским, Марксом, Айном Рэндом и всякими другими благодетелями человечества вкупе с этими проклятыми варварами, которые насильно брили любого, кто не соглашался бриться, как гласит одна старая загадка (Ведь если он не побреется, то нарушит договор, но если и побреется, то нарушит его всё равно. Если мы представим, насколько противоречива ситуация этого человека, нам останется ему только посочувствовать).