Исход - [22]

Непринужденно рассекая воду руками, он решительно плывет ко мне, стоящей на противоположной стороне бассейна. Похоть обволакивает меня с головы до пят, но я не схожу с места и не протестую, когда он вылезает из бассейна и возвышается надо мной, намеренно вторгаясь в мое личное пространство. По его мускулистому телу стекает вода. Время идет, вода продолжает с него стекать, я намокаю. Он ничего не упускает, устремляя взгляд на мои соски.

— Ты хочешь то, что я предлагаю. Просто слишком упряма, чтобы попросить. Но эта просьба так и вертится у тебя на кончике языка.

— Я хочу, чтобы ты ушел.

Тобиас подходит ближе, и прохладные капли падают мне на грудь и ноги.

— Ты хочешь доверия, которое я не могу тебе дать.

— Мне ничего от тебя не нужно. — Я разворачиваюсь, и в попытке остановить он хватает меня за руку.

Я смотрю на него, а он глядит на меня сверху вниз, увлажняя мою майку и шорты.

— Я не могу тебе доверять. Ты ищешь чуда. Но оно слишком дорогое и позволить себе ты его не можешь. Но мы можем поучиться друг у друга.

— И чему именно ты можешь меня научить? — Я поднимаю руки и провожу ими по его плечам, спускаюсь ниже, впиваясь ногтями во влажную кожу, и удовлетворенно замечаю, как он напрягается, прежде чем медленно поднимаю на него глаза. Тобиас перехватывает мои руки и, сжав их, отпускает.

— Повторю еще раз: мы можем поучиться друг у друга.

Я хмыкаю.

— И чему, по-твоему, ты можешь научиться у горошинки?

Его взгляд меняется, это заставляет меня колебаться, но все же решаю не обращать на это внимания. Это всего лишь очередная игра разума, в которой я не желаю ему потакать.

— Тобиас, я тебе не по карману. Тебе не по силам приобрести мою валюту.

Живот крутит от напряжения, наше дыхание сливается воедино.

— У тебя есть вопросы. Задавай их, Сесилия.

Я отвожу взгляд, не обращая внимания на разлившийся по венам жар. Одна секунда, другая, и он наклоняется.

— Мое предложение не имеет никакого отношения к твоему взгляду, но если бы я коснулся тебя, — он хрипло растягивает слова, — так, как тебе хочется, ты бы не посмела мне отказать.

— Твое поведение становится предсказуемым.

— Да? — шепчет Тобиас. — Тогда я его изменю. — Он наклоняется, и под его теплым дыханием прохладная капля у меня на шее высыхает. — Спрашивай, Сесилия.

Я отворачиваюсь, чтобы помешать ему смотреть мне в глаза.

— Будь по-твоему.

На другом конце бассейна звонит телефон, и мы оба смотрим в ту сторону, после чего Тобиас поворачивается ко мне спиной. В его плечах заметно напряжение, когда он направляется к телефону, а я возвращаюсь в дом. Я подхожу к двери, когда Тобиас уже огрызается на кого-то по телефону. Нет необходимости оглядываться, я и так знаю, что он смотрит на меня. Его обжигающий взгляд я ощущаю за версту.

Глава 8

Раздраженная видом стоящего на подъездной дорожке «Ягуара», вхожу в дом, готовая к очередному сражению, но слышу доносящуюся с кухни раздраженную речь на французском.

— Trouvez-le[7].

Короткая пауза.

— Pas d’excuses. Vous avez une heure[8].

Тобиас заканчивает разговор как раз в тот момент, когда я появляюсь в поле его зрения. Он выглядит озадаченным, что-то яростно печатая на ноутбуке, стоящем на кухонном островке. Прошло всего несколько дней с момента нашей ссоры у бассейна, но теперь ясно, что он твердо намерен извлечь выгоду из своего положения.

— Не потрудишься объяснить, какого черта ты здесь делаешь? — Я прохожу мимо него и открываю холодильник, чтобы достать воду. После похода я покрыта потом. Тобиас едва удостаивает меня взглядом.

— Защищаю свои интересы.

— Может, получится заниматься этим в другом месте, желательно вдали от моего дома?

Он пристально смотрит на экран, а потом резко закрывает крышку ноутбука.

— Putain![9]

Шумно дыша, берет со столешницы один из телефонов и набирает чей-то номер.

— Приведи сюда новенького. Десять минут.

Тобиас проходит через всю кухню, берет ближайшую бутылку джина и наливает его в стакан, наполненный льдом. В глубоких раздумьях он болтает прозрачной жидкостью, заставляя кубики льда позвякивать, прежде чем сделать глоток.

— Не рановато для коктейлей?

Молчание.

— Вот и поговорили, — закатываю я глаза. Я уже на полпути в столовую, когда за спиной раздается голос.

— Знаешь, ты ошибаешься. Эти люди не такие, как ты и твоя мать.

— Что?

— В первый наш разговор ты сказала, что я вел войну за людей вроде тебя и твоей матери.

— Да, и в чем я ошибаюсь?

— Да во всем, — огрызается Тобиас. — Во всем. Ты хочешь выделиться.

— Я име…

— Я тебя понял. Если уж на то пошло, дело не в простых рабочих с завода твоего отца. Это светское мышление.

— Отлично, я неправильно думаю, неправильно люблю, верность моя неоправданная, а еще я всего лишь таскающаяся по округе идиотка. Прошу прощения, но мне насрать на то, что я не вписываюсь в твои стандарты.

Тобиас снова бренчит льдом в стакане и делает еще один глоток.

— Ты и так следишь за каждым моим шагом. Обязательно еще и присутствовать?

— Я убираю чертов беспорядок, который ты мне оставила.

— Не понимаю, почему ты так тщательно меня проверяешь. Не знаю, был ли ты в последнее время на «вечеринке», но ты видел кого-нибудь из своих подчиненных?