Ищи на диком берегу - [60]

Они продолжали свой путь в дружелюбном молчании, довольные собой и друг другом. Несмотря на все уговоры Захара, Тайин упорно продолжал называть его «господином Петровым». Лишь в ту страшную ночь, когда Захар лежал связанный в коровьей шкуре, Тайин окликнул его по имени. Но потом вернулся к привычному обращению. Если не считать этой причуды, они вели себя как старые, добрые друзья. Тайин очень сочувствовал стремлению Захара свидеться с отцом. «Он понимает меня лучше других потому, что сам мечтает вернуться к своей семье», — думал Захар.

Захар никак не мог определить, сколько они прошли после памятной встречи с медведем. Не раз их задерживали проливные дожди. В жестокие бури они пережидали непогоду в каком-нибудь укромном месте. Если же просто шел дождь, они прятали пончо в оленьи шкуры и шагали в своих многострадальных, изодранных в клочья штанах. Единственным препятствием в их странствии на север оказалась еще одна испанская миссия. При виде садов и пасущегося скота они дали большого крюка и снова вышли к реке лишь далеко за последними полями миссии.

Индейцев они не встречали. Единственным напоминанием о них были те столбы дыма на дальнем берегу.

В этих краях, кишевших дичью, птицей, рыбой, беглецы не боялись погибнуть от голода. Охотничья и рыболовная снасть Тайина работала на славу. Оба путника были худыми, но крепкими и жилистыми.

Повседневные походные заботы они делили поровну. Захар отвечал за огонь. В водонепроницаемом чехле из оленьих кишок он нес огневой лучок, трут из волокон коры и мелкий сухой хворост для растопки. Он испытывал всевозможные способы сохранить огонь во время дневных переходов, чтобы не добывать его заново на привале; но угольки или гасли, или вспыхивали и тут же прогорали.

Однажды вечером, на привале, Захар смастерил небольшую клетку из костей и подвесил ее к палке. Он насыпал в клетку угольев и стал раскручивать ее — уголья разгорались все ярче и ярче. Тайин возился у костра, время от времени скептически поглядывая на упражнения Захара.

Вдруг Захар закричал:

— Я понял!

И он рассказал Тайину про танец в круглом доме помо — о том, как колдун летал во тьме по воздуху.

— Вот как они это делали. Они спускали корзину с угольями через дымовое отверстие и раскручивали ее. Вот так.

И Захар яростно замахал палкой, заставляя клетку выписывать спирали в воздухе. Тут уголья пыхнули пламенем, пережгли веревку и рассыпались по земле дождем огненных брызг. Захар глушил их палкой. Тайин только посмеивался, глядя на него.

Не проходило дня, чтобы Захар не искупался перед сном. Река становилась все мельче. Местами она то уходила под землю, то снова выныривала на поверхность. Постепенно местность менялась, пошли низины, болотца. Москиты кровожадно роились вокруг них. Они обмазывали тела илом, растирались травами, которые собирал Тайин. И все равно звонкие рои гнуса изводили их днем и ночью.

Однажды на исходе ясного теплого дня они устало брели берегом, пробиваясь сквозь полчища мошкары. Слева к болотистой равнине подступали холмы. Один из зеленых склонов был усеян темными точками. Тайин показал на них:

— Видишь стадо? Там испанцы.

Захар разглядел за деревьями красные черепичные крыши.

— Да, еще одна миссия. Прямо на нашем пути.

Они внимательно осмотрели местность. Справа от них вяло текла обмелевшая река. На том берегу виднелась травянистая равнина, за ней — деревья, и вдали — высокие холмы.

— Похоже, чертовы испанцы больше держатся этого берега, — сказал Захар. — Потом еще ранчо пойдут, наверное. Давай-ка лучше переберемся вброд и пойдем по тому берегу.

Тайин кивнул, подкинул повыше свою поклажу. На этот раз они были здорово нагружены. Мясо, оставшееся после утренней охоты на оленя, было упрятано в оленьи шкуры вместе с пончо и прочими пожитками. На них были только короткие рваные штаны да шапки из оленьей шкуры, защищавшие их от солнца. Тайин перебросил лук и колчан поверх своего тюка. Кинжал висел в перевязи у него на поясе…

Они брели по колено в воде, подымая со дна ил. Посредине река была поглубже, но не выше пояса. У противоположного болотистого берега Захар почувствовал под ногами песок. Песок поддавался, с каждым шагом ноги уходили в него все глубже. В нескольких шагах от берега Захар уже с трудом выволакивал ноги. Песок засасывал ноги по щиколку, потом по икры.

— Нет, не нравится мне это, — пробормотал Захар.

Он оглянулся на Тайина: тот брел в нескольких шагах за ним, чуть левее. На его широком плоском лице были написаны удивление и тревога, он продвигался к берегу все медленнее. Обе ноги Захара увязли в песке, все глубже погружались в него.

— Плывун! — отчаянно крикнул Захар.

Впереди, по правую руку от Захара, виднелись низкие кусты, это уже был берег. Полоска мутной воды шириной всего в несколько шагов отделяла Захара от этих кустов. Не оборачиваясь, он крикнул:

— Правее держи! Добирайся вплавь!

Захар сбросил свой тюк в воду и рванулся вперед, лицом вниз. Все свои силы он вложил в этот отчаянный рывок. Он сложился пополам, как складной нож, подтянул ноги к себе — и песок отпустил их. Несколько гребков — и Захар очутился у самых кустов. Он схватился за упругие ветки и стал подтягиваться на них. Корни слегка подались, но он успел выбраться на берег. Захар встал на колени, оглянулся.