Ищем имя - [7]

«Святцы» православной церкви содержат несколько тысяч имен. Из всей этой массы огромное большинство за всю историю после крещения Руси едва ли было дано хотя бы однажды. Возьмем, к примеру, такой ряд:

женские — Аммонария, Бастимона, Гадемунда, Еротиида, Плакилла, Просирия, Симфороза, Скалодотия, Схоластика, Трифроза, Феопистия;

мужские — Алгабдил, Бабнодий, Бастолимоний, Варахисий, Вусирис, Издериос, Лампад, Либерал, Милион, Пип, Пистимон, Примитив, Промах, Сосипатр, Сукцесс, Теклагаввариат, Тиранн, Титир, Фрукт, Херимон.

Впрочем, нельзя утверждать уверенно, что эти имена никогда не употреблялись. Из литературы известно, что все-таки Перепетуя и Голиндуха бытовали. Высказанное в научной печати мнение, будто имя из «святцев» Яздундокта не давали (ираноязычное «дочь йезда»; йезды — небольшая народность), опровергла исследовательница В. И. Тагунова: оно встретилось в городе Муром, где высечено на памятнике похороненной там помещицы.

В предреволюционные годы один журнал рассказал о священнике, который, рассердясь на прихожан за скупые пожертвования, при крещении стал «награждать» детей именами Псой, Варнипсав, Хузуазат, Мастридия. Не той ли причине обязан и набор имен, обнаруженный в Калужском областном архиве, в документах рождений за 1901 год по церкви села Олепово Перемышльского уезда? Лупп, Кукша, Мемнон, девочка Сира…

Из памяти детства на Среднем Поволжье. Крестьянка из села Тагай горевала: «Поп-то у нас озорник, творит что хочет, мальчонку Кузяткой назвал; прошу — батюшка, дайте другое, а он хлоп меня крестом по лбу; ишь, какая городная выискалась, чего ты понимаешь!»

В городах духовенство действовало осторожней и, боясь растерять верующих, шло на уступки.

Церковники старались убедить, что «святцы» одни для всех. В действительности же этого никогда не было. С первых шагов христианства на Руси имена резко противопоставлены: для князей (позже и для прочей знати) — составные, из двух основ, оканчивающиеся на ‑слав и ‑мир (Святослав, Владимир), для остальных — простые. И в дальнейшем имена разделялись по социальной принадлежности. Вот, к примеру, распространенность десяти самых частых женских имен последней четверти XVIII века (в пересчете на 1 тысячу по каждой социальной группе):

	Крестьянки	Купчихи	Дворянки
Василиса	23	13	—
Дарья	59	40	9
Екатерина	26	39	112
Елизавета	3	19	88
Мавра	20	6	—
Мария	49	89	118
Ольга	1	9	16
Татьяна	27	40	9
Фекла	16	12	2
Федосия	22	19	9

Среди дворянок нет Василисы, Мавры, а крестьянкам тогда были чужды, скажем, Ольга, Елизавета.

Характерна судьба имени Мария. В начале XVIII века оно еще редко у крестьянок; у дворянок постепенно находило признание и к концу столетия вышло на первое место. Затем его стали давать и крепостным девчонкам в честь барыни или барышни — может быть, не без надежды на барскую милость: авось лишний раз не прикажут выпороть тёзку. Так к середине XIX века Марии у крестьянок заняли по частоте второе-третье место. И тут дворянки воспротивились, как отрезали: «От Марьи запахло мужичкой». В предреволюционные годы это имя было у крестьянок наиболее частым, а у дворянок — почти отвергнутым.

На пороге нашего столетия невозможно представить дворянку Феклу и крестьянку Тамару. Обеспеченные слои брезговали «мужичьим» именем Сидор, в крестьянскую массу не проникало имя Олег. Даже употребительные имена социально размежеваны. Возьмем данные за 1911 год по чиновникам трех высших классов (верхушка государственной власти) и крестьянам нескольких селений Сенгилеевского уезда Симбирской губернии (в процентах):

	Высшие чиновники	Крестьяне
Иван	5	20
Василий	3	10
Александр	13	4
Николай	15	5

Конечно, классовая принадлежность имен нигде не была зафиксирована, напротив, церковь уверяла, будто религия едина для всех, всех объединяет и уравнивает. А очень чуткий к родному языку Пушкин в примечании к «Евгению Онегину» как бы вскользь метко заметил: «Сладкозвучнейшие греческие имена, каковы, например, Агафон, Филат, Федора, Фекла и прочие, употребляются у нас только между простолюдинами». И об истории имени Татьяна в самом тексте того же произведения дал сжатую, но замечательно точную справку:

…Впервые именем таким

Страницы нежные романа

Мы своевольно освятим.

И что ж? оно приятно, звучно;

Но с ним, я знаю, неразлучно

Воспоминанье старины

Иль девичьей!

Социальные «водоразделы» в именах и перепады по частоте распространения убеждают, что это было продиктовано исключительно земными, общественными причинами.

Так и с различиями территориальными. Страна медленно изживала натуральное хозяйство, которое разобщало русские земли. Слабая связь их отражалась и на именах — возникали очень не похожие зоны имен и разрозненные островки. В XVIII веке на всей территории южней Москвы преобладало имя Евдокия (разговорное — Авдотья), на Рязанщине — Матрена, к северу от Москвы — Анна. В Сибири церковники раздули славу архиерея Иннокентия, пустили его имя в массы, в Нижегородской и Пензенской губерниях — имя Серафим в честь возведенного в «святые» Серафима из Саровского монастыря.

Ни дающие имя, ни его обладатели, ни специалисты-ученые не обращали внимания на форму имен, просто не замечали ее. Но она существенна. Здесь о ней можно сказать лишь кратко.