Исчезновение - [56]

– Так медсестра Темпл – мать Кейна? – хихикнул Дрейк, сообразив, о чём речь.

– Заткнись! – лицо Кейна перекосилось от ярости.

– Два младенца родились двадцать второго ноября, – продолжила Диана. – Один остался с родной матерью, второго отдали на усыновление.

– То есть, твоя мамаша тебя бросила, а Сэма оставила себе? – со смехом уточнил Дрейк, наслаждаясь унижением Кейна.

Тот отвернулся от Дианы и вытянул руки ладонями вперёд в направлении Дрейка.

– Зря, – бросила Диана, хотя осталось неясно, к кому она обращается, к Дрейку или к Кейну.

Что-то сильно ударило в грудь Дрейка, словно он угодил под грузовик. Его тело взлетело в воздух и впечаталось в стену, разбив висевшие на ней фотографии в рамках. Дрейк мешком сполз на пол.

Кое-как стряхнув осколки, он попытался броситься на Кейна, прикончить чёртова урода прежде, чем тот нанесёт следующий удар. Однако Кейн был уже рядом, его побагровевшее лицо с оскаленными, точно у бешеного пса, зубами, нависло над Дрейком.

– Не забывай, кто здесь босс, – прорычал Кейн низким, гортанным, каким-то звериным голосом.

Дрейк кивнул, признавая поражение. Ничего, ещё не вечер.

– А теперь убирайся, – приказал Кейн. – У нас дела.

Астрид и малыш Пит были на залитом солнцем крыльце. Она сидела в белом плетёном кресле-качалке, закинув ноги на перила. Голые лодыжки алебастрово светились на солнце. Её кожа всегда оставалась бледной, к тому же Астрид не любила загорать, но сегодня ей захотелось побыть на солнышке. Пит предпочитал проводить время дома, и после двух-трёх дней сидения в четырёх стенах Астрид стало казаться, что её заточили в тюрьму.

Она задумалась, не то же самое ли чувствовала мама. Может быть, именно поэтому мать, сначала всецело посвятившая себя Пити, позже принялась искать любые предлоги, чтобы спихнуть малыша всякому, кто соглашался за ним приглядеть.

Их улица мало-помалу менялась с момента возникновения УРОДЗ. Машины стояли на месте, никто никуда не ездил. Газоны зарастали. Увядали цветы мистера Массилио, жившего через два дома от Астрид, всегда такие красивые и ухоженные. Торчали флажки на почтовых ящиках, – знак почтальону, который никогда не придёт. Ветерок неторопливо гнал по улице чей-то раскрытый зонтик. Неподалёку дикие или оголодавшие домашние животные перевернули мусорный контейнер, разбросав по подъездной дорожке почерневшую банановую кожуру, грязные газеты и куриные кости.

Вдруг Астрид увидела Сэма, мчащегося к ней на велосипеде. Накануне он пообещал сходить с ней в магазин за продуктами, и она ждала этого со странной смесью эмоций. С одной стороны, ей хотелось его увидеть, и вместе с тем, она нервничала.

Напрасно они тогда поцеловались. Или не напрасно?

Бросив велосипед на газоне, Сэм взбежал по ступенькам на крыльцо.

– Привет, Сэм.

Астрид сразу поняла, что он чем-то расстроен. Сняла ноги с перил и подалась вперёд.

– Энн и Эмма исчезли.

– Что?

– Прямо на моих глазах. Я держал Энн за руку, когда это произошло.

Астрид встала и машинально обняла Сэма, как обнимала брата, когда нужно было его успокоить. Вот только в отличие от Пита, Сэм похлопал её по спине. Его лицо зарылось в её волосы, она почувствовала у самого уха сбивчивое дыхание. Всё выглядело так, словно они сейчас вновь поцелуются, но этого не случилось.

– Она очень испугалась, – рассказывал Сэм. – Энн, я имею в виду. Она видела, как исчезла Эмма. Они родились с разницей в шесть минут. Поэтому Эмма исчезла первой, а Энн оставалось ждать, уже зная, что произойдёт.

– Ужас какой. Сэм, пойдём в дом, – Астрид оглянулась на брата.

Тот продолжал играть в свою игру.

Они с Сэмом прошли в кухню. Астрид налила ему воды. Он залпом выпил сразу полстакана.

– Мне осталось пять дней, – лихорадочно проговорил он. – Меньше недели.

– Ты же не знаешь этого наверняка.

– Только не начинай, ладно? Не надо. Не говори мне о том, что всё будет хорошо. Потому что это ложь.

– Да, ты прав. Почему-то пятнадцатилетие стало водоразделом. Едва тебе исполнится пятнадцать, ты исчезнешь.

Как ни странно, её слова успокоили Сэма. Ему требовалось, чтобы кто-то сказал правду вслух безо всяких экивоков. Астрид подумала, что это неплохой способ помогать ему и в дальнейшем. Если, конечно, им доведётся.

– Я старался об этом не думать. Мне казалось, так я смогу убедить себя, что этого не случится, – Сэм попытался выдавить улыбку, видимо для того, чтобы ободрить Астрид, которую, он видел, испугал его страх. – Одно хорошо, мне не придётся на собственной шкуре узнать, насколько паршиво отмечать День благодарения в УРОДЗ.

– Может быть, есть способ как-нибудь с этим справиться, – осторожно сказала Астрид.

Сэм с надеждой уставился на неё, словно ожидая, что она тут же найдёт решение. Она отрицательно покачала головой.

– Астрид, никто толком не попытался выбраться из УРОДЗ. Обязательно должен быть путь наружу. Вдруг где-то нас ждёт огромная дыра? В море, например? Или в пустыне, или в национальном парке. Никто ведь даже не искал.

Астрид едва удержалась от того, чтобы не процитировать пословицу про утопающего и соломинку. Вместо этого она сказала:

– Если есть путь наружу, значит, есть и путь внутрь. За барьером, разумеется, знают о произошедшем. В Пердидо-Бич расположена атомная электростанция, здесь проходит автострада, которая внезапно оказывается заблокированной. Такое не может остаться незамеченным. И у них намного больше возможностей, чем у нас. Сейчас за стеной должна была собраться половина учёных со всего мира. Однако мы ещё здесь.