Исчезновение - [10]

– Получили на днях в нашей спецпочте, решил подарить журнал как напоминание о совсем не скучных ваших буднях, – улыбнулся куратор. – Девицы из Femen, украинки, в Москве половина проституток – хохлушки, – добавил.

Может, и не половина, кто их считает… машинально отметил Яков Петрович и, поблагодарив, отложил журнал в сторону.

За границу он теперь выезжал, как и Сам, крайне редко, использо-вался лишь для проезда по улицам чужих городов как отвлекающий возможных террористов объект, по инструкции из машины в конечном пункте маршрута не выходил, дабы не скомпрометировать ВВ; машина вместе с Двойником немедля отправлялась в гараж посольства. Заменял вождя в заграничных вояжах в особых случаях – западная пресса не наша, если что заподозрит, ее молчать не заставишь.

На счет же нескучных будней… Года два назад Яков Петрович во-очию убедился – работа его не дает поводов расслабиться; однажды кортеж спецмашин направился из Валдая в Питер, Яков Петрович обратил внимание, что лимузинов не три, как обычно, а два, но не придал этому значения; не доезжая Крестцов – внезапный затор, на перекрытую трассу внезапно стал выдвигаться стоявший на обочине КамАЗ, две машины с охраной смогли объехать грузовик, а лимузин с Двойником вынужденно затормозил, ибо объезжать препятствие на скорости было рискованно. И тут же из дальних кустов ударил гранатомет, выпущенные одна за одной две гранаты, пролетев по дуге, разорвались метрах в пяти от лимузина. Охрана выскочила из машин и открыла огонь по кустам…

Продолжалось минуту, может, две, Яков Петрович, сидя на заднем сиденье, сполз на пол: “Неужели террористы? Откуда им здесь взяться…” По правде сказать, напугался он изрядно.

Все вскоре прояснилось: никакими террористами не пахло, начальство решило устроить проверку профессионального мастерства бодигардов в экстремальных условиях. Атакован был именно лимузин Двойника, так как Самого на месте боя не было – открылась разгадка двух, а не трех лимузинов.

“Почему меня не предупредили, что все понарошку?” – поинтересовался потом Яков Петрович у куратора. – “Чтобы эффект не пропал. Охрану тоже не предупредили, иначе какой смысл в проверке… Гранатомет стрелял холостыми…”

Обсудили насущные дела, куратор изъявил желание понаблюдать за тренировкой у плазменной панели, транслирующей изображения ВВ, Двойник постарался блеснуть, генерал выразил полное удовлетворение и намекнул, что готовится приказ о присвоении Двойнику очередного звания – подполковника. Зарплата резко увеличится, и вообще…

Куратор достал из кармана изящную серебряную фляжку, налил в стаканы коричневую жидкость и предложил выпить коньяку за без пяти минут подполковника. Они чокнулись и сделали по глотку.

– Знаете, что губит Россию? Грамотность без культуры, выпивка без закуски и власть без совести, – и засмеялся тоненько и заливчато, как ребенок.

Двойник неопределенно повел плечами, жест этот можно было оценивать и как согласие со сказанным, и как некое удивление. Похоже на куратора – вдруг, ни с того ни с сего, круто меняет характер беседы, в новое русло вводит. По известному выражению получается: в поле ветер, в одном месте гвоздь. А еще хорошо усвоил манеру куратора выходить за существующие в их ведомстве рамки приватного разговора, генерал, словно заправский жонглер булавами, ловил и подбрасывал, не роняя, весьма рискованные словесные пассажи , то ли испытывая Двойника, то ли демонстрируя свою полную независимость от принятых норм и правил. В его положении все можно, а мне надобно рот на замке держать и особо не реагировать, так лучше и безопаснее.

– А вообще, если трезво взглянуть на жизнь, то хочется напиться, правда?

– Я, знаете ли, не по этой части.

– Знаю, знаю, дорогой Яков Петрович, по какой вы части… Ценю ваши усилия и талант перевоплощения. Гляжу на вас – и будто с Самим разговариваю… На днях, кстати, афоризм вычитал: на переправе не меняют лошадей, но стоило бы поменять кучера.

К чему клонит? – недоумевал Двойник, не меняя благодушно-сосредоточенного выражения лица, хотя прозвучало как-то уж отчаянно, непозволительно смело даже для генерала. Может, испытывает, скрытую реакцию хочет обнаружить?

Разговор меж тем сам по себе плавно перетек в нечто привычное, будто никаких загадок и двусмысленностей перед этим посеяно не было. Куратор поинтересовался, нет ли просьб, пожеланий, намекнул, что занятость увеличится – Сам вроде бы планирует длительные отъезды на отдых, в том числе на Алтай, хочет побыть на природе, в глухомани, вдали, так сказать, от шума городского и от обязательных встреч и приемов, так что придется вам поработать… Заодно осведомился о семейных делах Якова Петровича и как бы между прочим бросил, точно мяч в кольцо, вопросец, безобманчиво давая понять: за Двойником и его близкими следит весьма пристально и заин-тересованно.

– Как новый ухажер Альбины, нравится вам?

Яков Петрович сжался пружиной. И это известно… С дочерью существовали проблемы, о которых никому знать не было положено, и заключались в крайнем ею неодобрении его теперешней службы монстру, как называла ВВ, а вот куратор узнал. Владислав, тот другой, всецело поддерживает отца, его завидная должность в нефтяной компании, по протекции куратора полученная (Яков Петрович год назад осторожно прозондировал почву, может ли Олег Атеистович помочь с трудоустройством сына-экономиста – генерал живо откликнулся) диктовала соответствующее отношение к творящемуся во-круг. В политику сын не лез, был осторожен в высказываниях, с коллегами ничего этакого не обсуждал, дабы не подвести себя – и отца. Да и без всякого лукавства и лицемерия считал Владик: ВВ дан стране свыше, ему нет замены, поэтому без малого четверть века пребывания во власти вполне оправданы и необходимы.