Исцеление - [38]

Зашел Николай.

— Вот вы где, голубушки, спрятались.

Вика, застигнутая врасплох, смутилась, он понял и шуткой поддержал ее:

— Ничего, моя боевая подруга, одела — не смущайся, не чужое. Расправь плечи, грудь вперед, живот убрать, — смеялся Николай и, став серьезным, продолжил: — Не люблю вспоминать о войне…

— Прости, Коленька, не хотела огорчать тебя.

— Ничего, родная, нормально, сегодня твой праздник. Пойдемте к столу — мужички заждались.

Григорий, как всегда — душа компании, рассказывал смешные истории, анекдоты и шутки:

— Вика родилась в год собаки, стрелец, ее дерево — граб. Вот поэтому в семье Михайловых всегда будет любовь и верность. — Он дождался вопросов и пояснил: — Юная стрельчиха пронзила сердце Николая Петровича амурной стрелой и заГРАБастала его на веки вечные, восхищая всех собачьей верностью!

— В каждой шутке есть доля правды, а здесь все правда, — смеялся Николай, — кстати, наша свадьба намечена на 29 декабря, к 15 часам прошу всех к ЗАГСу. Мы посоветуемся и позже скажем, где отпразднуем это событие.

Основное было сказано и Алле захотелось остаться своей семьей, посидеть еще немного с Николаем и Викой за именинным столом.

— Не знаю почему, но бытует мнение, — начала она, — о злой и сварливой теще, — Алла приподняла руку, предупреждая возможные возражения, — поэтому позволю себе немного поворчать. Близкие родственники, думаю, поймут меня правильно и не обидятся. Дорогие гости! Не надоели ли вам хозяева, завтра трудный рабочий день…

Григорий поворчал безобидно, поддерживая шутливый намек, и первый стал собираться домой. За ним, так же в шутку ворча, потянулись остальные, наказывая в следующий раз праздновать дни рождения лучше всего в субботу.

Оставшись одни, Алла и Вика с Николаем вернулись к столу.

— Какая ты у меня умница, — он похвалил Аллу, — как ты все хорошо сделала — я уже стал задумываться, как их спровадить пораньше и остаться одним. Но программа нашего вечера еще не окончена, девочки. Мои дорогие, родные и самые любимые девочки! Наливай, Алла, еще по рюмочке, заседание продолжается, господа присяжные заседатели!

Николай хитро улыбался, глядя, как Алла наполняет рюмки, и чувствовал, что они ждут чего-то необычного, какого-то его поступка или предложения. Он не стал далее скрывать свои намерения и достал из кармана небольшой футлярчик-коробочку.

— У нас с Викой прошла помолвка и предстоит свадьба. И сегодня, здесь и сейчас, я хочу подарить тебе, Алла, кольцо с камешком.

Николай надел на палец кольцо с бриллиантом.

Вика с Аллой рассматривали подарок. Витиеватый золотой орнамент завершался крупным бриллиантом, Алла поворачивала палец, камень искрился, отражая свет, она прижималась благодарно к груди Николая и снова смотрела на кольцо.

— Сестры не видят — умрут от зависти, и так уехали в себя не пришедшие. Я полагаю, их не колье, а цена поразила больше всего, хотя ты и не сказал конкретно. А сколько, Коля, оно стоит?

— Это подарок, причем здесь деньги?

— Коленька, мы должны знать, деньги здесь действительно не причем, но знать мы должны, — настойчиво поддержала мать Вика.

Он обнял их обеих, прижал крепко к себе и уже более без раздумий ответил:

— Колье — 840 тысяч, кольцо — 195. Сами понимаете — всем знать не обязательно.

На следующий день на работе, когда Михайлов отошел в сторону по своим делам, сестры накинулись на Аллу, увидев кольцо на ее руке. Она краснела и отбивалась, шутя, от сестер, поясняла, что потребовала от Коленьки выкуп за дочь. Он, много лет прослуживший в Афганистане среди мусульман, где без выкупа не отдают дочку замуж, воспринял это серьезно и подарил кольцо. Алла старалась говорить очень серьезно, с трудом сдерживала себя, чтобы не рассмеяться, улыбаясь одними глазами, говорила, что ей, право, было так стыдно…

Сестры рассматривали кольцо, ахали от его красоты и величины камня, спрашивали — сколько же оно может стоить, хвалили щедрого Николая Петровича и говорили, что Петровым удивительно повезло и мало они еще ценят Михайлова — надо бы носить его на руках.

Люба считала Аллу вымогательницей, Света ехидничала, приговаривая, как она его называет — Ко-о-ленька, но обе радовались за сестру и Вику, которая с серьезным видом закрывала ладонью рот, дабы не испортить версию матери.

Алла, как могла, отбивалась от назойливых сестер, ставших в одночасье заботливыми и внимательными, ищущих ежедневного общения, чего прежде, при болезни Вики, не было, она не держала на них зла, но и близкими подругами не считала. Называла их в шутку язвами и получала отпор в виде длинного и убедительного, может быть, объяснения.

«Это мы-то язвы»?! — деланно возмущалась Света, рассказывая, что у нее на старой работе начмедша — вот кто язва натуральная… «Объясняю ей, что устроилась на хорошую работу и зарплата побольше, чем у нее, а она мне, представляешь, твердит с ухмылкой, что я передком зарабатываю. Прикинь, стерва, пока не объяснила ей, что Михайлов зять моей сестры — не поверила. Все равно, говорит, пусть не передком, но по блату. Вот где настоящая язва… кобра медицинская».

— Какая повестка собрания? — спросил неожиданно подошедший Михайлов, догадываясь, что обсуждают его подарок, — за работу, девочки, за работу, многое еще не сделано, — не сердясь, пожурил он.