Ирано-таджикская поэзия - [49]

Но все прошло, и пожран я червями!»

Вынь вату из ушей, дабы внимать

Словам, что могут мертвые сказать.

*

Да не увидит дел исхода злого,

Кто никогда не делает дурного.

Злодей же злом повсюду окружен,

Как сам себя язвящий скорпион.

Коль добрых чувств вы к людям не храните,

Вы сердце замуруете в граните.

Нет, я ошибся, говорить не след,

Что в камне, в меди, в стали пользы нет!

Для крепких стен идущий камень вечный

Не лучше ли, чем изверг бессердечный?

Цари-тираны хищников лютей.

И тигр и лев не лучше ль злых людей?

Ведь ближних, словно хищник, не терзает

Тот, кто душой и сердцем обладает.

И зверь быть нами должен предпочтен

Тому, чья жизнь еда, питье и сон.

Коль всадник в пору в путь коня не тронет,

Тогда и пешеход его обгонит.

Чтоб урожай надежд твоих созрел,

Сей семена любви и добрых дел.

Но никогда я в жизни не слыхал,

Что тот, кто сеял зло, добро пожал.

РАССКАЗ

Тиран, которого и лев страшился,

В колодец как-то ночью провалился.

Зломыслящий — он сеял зло и грех,

И стал он вдруг беспомощнее всех.

Всю ночь стенал он, ужасом объятый.

И кто-то сверху крикнул: «А! Проклятый!

Кого ты ждешь? Ты разве помогал

Несчастным, кто на помощь призывал?

Ты мир засеял злобы семенами!

Теперь любуйся дел своих плодами.

Никто к тебе на помощь не придет…

Ты истомил, измучил весь народ.

Ты яму рыл под нашими ногами,

И — волей судеб — сам теперь ты в яме.

Знай: розно ямы роют для людей

Муж, благородный духом, и злодей:

Один — колодец водоносный роет,

Другой — для ближнего ловушку строит.

Кто по весне ячмень посеял, тот

Ведь не пшеницу, а ячмень пожнет.

Не жди добра, злодей с душою низкой!

Не снимешь сладких гроздей с тамариска

И древо яда стоит ли трудов?

Не снимет садовод с него плодов.

Ведь финик от колючки не родится,

Посев злодейств бедою обратится».

РАССКАЗ

О неком муже повесть я слыхал,

Что честью он Хаджаджу не воздал.

Тот отражникам: «Схватить его — живее!

Казнить его за дерзость, как злодея!»

Когда добром не может зла пресечь,

Тиран безумный обнажает меч.

Бедняк пред казнью плакал и смеялся

Тиран от изумленья приподнялся:

«Постой-ка! — молвил, — не руби, палач!

Что значат этот смех и этот плач?»

«Беспомощных сирот я оставляю,—

Сказал бедняк, — и потому рыдаю.

Я радуюсь, что честного конца

Здесь удостоен — милостью творца,

Что я иду в блаженную обитель,

Как светлый мученик, а но мучитель!»

Хаджаджу сын сказал: «О мой отец!

Пусть он живет! Суфий он и мудрец.

Помысли! Он большой семьи опора,

Нельзя судьбу людей решать так скоро.

Подумай о сиротах. И прости.

Его великодушно отпусти!»

Слыхал я: тщетным было увещанье…

Что ж: каждому свое предначертанье.

Был некто этой казнью потрясен,

Казненного во сне увидел он.

Тот молвил: «Смерть моя была — мгновенье,

На нем же гнет — до светопреставленья.

Не спят несчастные — так берегись!

Стенаний угнетенного страшись!

В ночи бессонной вежды не сомкнет он.

Сто раз «Избави боже!» — воззовет он…

Иблис дорогой света не пойдет,

На ниве зла добро не возрастет».

*

Достойных не позорь во имя мести!

Сам не безгрешен ты, сказать по чести.

Не вызывай напрасно в бой. Глядишь,

Дойдет до распрей — ты не устоишь.

Ты не чуждайся мудрого совета

Наставника подростку в оны лета.

Не обижай слабейшего, дитя!

Сильнейший враг побьет тебя, шутя.

Волчонок глупый, не пускайся в игры.

Где можешь ты попасться в лапы тигра.

Я также в детстве малым крепким был

И маленьких и беззащитных бил.

Но вот меня однажды так побили,

Что пальцем трогать слабых отучили.

*

Не спи беспечно, ставни затвори!

Запретен сон для мудрого царя!

О подданных пекись, о люде сиром.

С соседями старайся ладить миром.

Совета не приправит лестью друг,

Бальзам, хоть горек, исцелит недуг.

РАССКАЗ

Один правитель тяжко заболел,

Подкожный червь владыку одолел.

От той болезни страшно ослабел он,

На всех здоровых с завистью глядел он.

Пусть шах на поле шахматном силен,

А проиграл — так хуже пешки он.

Вазир ему сказал: «О шах великий!

Да будет вечным в мире трон владыки,

Живет у нас один почтенный муж,

Благочестив он и умен к тому ж.

Он не творит неправды в мире праха,

Его молитве внемлет слух аллаха.

Кто б к мудрецу тому ни прибегал,

Желаемого тут же достигал.

Ты позови его без промедленья,

И вымолит тебе он исцеленье!»

Тут приближенным шах велел пойти

И старца из пещеры привести.

И вот пришел подвижник знаменитый,

Дервишеской одеждою покрытый.

«О старец, помоги мне! — шах сказал.—

Недуг цепями ноги мне сковал».

А старец, об пол посохом ударя,

Так в гневе закричал на государя:

«Бог к правосудным милостив! А что ж,

Немилосердный, ты от бога ждешь?

Гляди — в твоих темницах люди стонут!

Твои молитвы в стонах их потонут.

Ты, царь, народа участь облегчи,

Не то — страдай, и гибни, и молчи!

За все свои грехи и преступленья

Сперва у бога испроси прощенья.

Заботу людям страждущим яви,

Потом и шейха для молитв зови!

Покамест власть твоя страданья множит,

Тебе ничья молитва не поможет!»

Когда султан словам дервиша внял,

Он от стыда и гнева запылал.

Но, овладев собой, сказал: «На что же

Я гневаюсь? Ведь прав он — старец божий!..»

С колодников велел он цепи сбить

И всех их на свободу отпустить.

Велел народ освободить от муки…

Тогда дервиш воздел с мольбою руки:

«О ты, возжегший звезды над землей,

Ты оковал его в войне с тобой!