Ион - [24]
— Женщины судят очень легко, — сказал Белчуг, задетый ее словами, приняв их на свой счет. — Жизнь все-таки гораздо сложнее. Всяк сам знает свои заботы и справляется с ними, как считает нужным…
Улицей не спеша шел Ион с охапкой свежего сена, вздетой на косу. Увидев его, священник позеленел. Он постарался совладать с собой, но когда парень почтительно поздоровался, его гнев прорвался:
— Стыдись, Ион, что ты вытворяешь! Стыдись!
Ион изумленно остановился и лишь немного погодя спросил:
— Почему же, батюшка?
— Потому что ты испорченный человек, буян и негодяй. Вот кто ты! Ты бы должен подавать пример другим юношам, ты ведь мнишь себя умнее всех, а сам только безобразничаешь… Стыд какой!..
У Иона мигом пропала вся усталость. Кровь бросилась ему в лицо. Он хотел выругаться, но закусил губу и потом пошел своей дорогой, невозмутимо проговорив:
— Хорошо, хорошо… Спокойной ночи!
— Наглец! — прошипел разозленный Белчуг. — Ну погоди, я тебе преподам такой урок, ты у меня долго будешь помнить!
— Ты тоже, батюшка, чересчур суров с ним! — примирительно заметил Херделя.
Однако благодушие учителя еще пуще разъярило попа.
— Зато вы все к нему добрые! Вот он и распоясался!..
Белчуг ушел, кипя, даже не простившись. Заступничество семьи Херделей за Иона он почел за личную обиду. Впрочем, еще с того дня, когда Херделя водворился в селе, он почуял, что тот постарается подорвать и ущемить его авторитет. Много мелких обид проглотил он, только бы не говорили люди, что два румынских «сюртучника» не могут ужиться в одном селе. Но теперь ему все ясно. Теперь они проявили себя во всей красе. Всегда они защищают тех, кого он осуждает. «Если так, ну и пусть, — сказал он себе, шагая с такой торопливостью, что Василе Бачу еле поспевал за ним. — А я своих мнений никому в угоду не изменю».
Бачу пожелал ему спокойной ночи. Тот и не слышал. Злоба снедала его. Придя домой, он уже не думал об Ионе. Он был взъярен на Херделю.
Когда ушел Белчуг, учитель проворчал сквозь зубы:
— Смотри, как беленится, все от большого ума, накажи его бог!
Однако потом, размыслив хорошенько, он пожалел, что повздорил с попом: человек он ехидный, может отомстить, когда ты об этом и думать забудешь. Пока еще он пользовался кое-какими услугами Белчуга: то попросит коляску на бал в Армадию, — надо же вывозить дочерей, — то: «Одолжи мне, дружок Ион, два злотых до жалованья», — то еще что… Без людей не проживешь. Открытая ссора разделила бы их стеной… Поэтому он решил попытаться исправить дело… Для начала нужно будет умерить нерасположение супруги к священнику. Потом прикинуться, что он и не помнит старого, и при первой же встрече заговорить с Белчугом. Так хоть видимость дружбы будет соблюдена, поп уже ничего не сможет сделать в открытую, и все обернется к лучшему…
Госпожа Херделя вместе с дочерьми, пока разогревали ужин и накрывали на стол, по косточкам разобрали Белчуга. Обзывали его, смеялись то над его бородой, похожей на помело, то над его засаленным, потертым рединготом, который он, по его собственным словам, не снимал целых семь лет. Наконец, все втроем стали подбирать ему забавное, меткое прозвище.
Учитель слушал их и только неодобрительно качал головой, потом набрался храбрости и сказал:
— Когда женщины вмешиваются в мужской разговор, тогда и сам черт ничего не разберет…
Все три возмущенно набросились на него. Завязался страшный спор, причем Херделя не успевал рта раскрыть… В самый разгар перепалки явился Титу из Жидовицы.
— Что такое, что такое? — спросил он, швырнул шляпу на постель и изнеможенно плюхнулся на стул подле накрытого стола. — Я взмок, как лошадь… Духотища ужасная!
Титу пользовался в кругу семьи особым авторитетом, и, как всегда, его шумливо призвали высказаться по делу Белчуга. Он с большой серьезностью выслушал обе стороны и под конец всем отдал должное:
— Хорошо, что вы ему укоротили хвост, а то он уже наглости набрался. На этот счет нечего и спорить. Но опять-таки нельзя и на ножах быть. Это некрасиво и неприлично. Потом не забудьте, что на бал в октябре вам понадобится попова коляска. Если мы совсем рассоримся, как тогда мы попадем на бал? Или вы, может быть, собираетесь пешком идти? Милое дело, в бальных платьях, в белых туфельках — и пешком!
Титу с торжеством рассмеялся. Одна Гиги не сдавалась.
— Ну и что же? Возьмем коляску у письмоводителя, вот и все!
— А ты уверена, что он нам даст? — решительно возразил Титу. — Да если и даст, не забудь, что она у него вся разбита и без рессор. Над нами просто смеяться будут, если мы потащимся в Армадию в этой колымаге!
Рассудив таким образом, Титу удовлетворил всех, и вскоре спор угас.
После ужина все опять вышли на галерею. Горделивая, холодная луна всходила из-за холма, простирая над селом белую полосу света. Звезды робко мерцали на темно-лиловом небе. Семейное пение возобновилось, сначала несмело, потом все звонче.
Ион Гланеташу, с непокрытой головой, подошел к воротам и встал там послушать, как господа играют песни.
В одну из пауз Лаура, вспомнив о его похождениях, спросила:
— Скажи, Ион, тебе и правда нравится Ануца?
Ион помедлил, смущенно улыбнулся.
Роман "Восстание" "представляет в своей совокупности трагическую эпопею румынского крестьянства при капитализме…" В романе "Восстание" на борьбу за землю поднимается почти вся страна, выступая против своих угнетателей. Иллюстрации П. Пинкисевича.
Ливиу Ребяну и Михаил Садовяну — два различных художественных темперамента, два совершенно не похожих друг на друга писателя.Л. Ребяну главным образом эпик, М. Садовяну в основе своей лирик. И вместе с тем, несмотря на все различие их творческих индивидуальностей, они два крупнейших представителя реалистического направления в румынской литературе XX века и неразрывно связаны между собой пристальным вниманием к судьбе родного народа, кровной заинтересованностью в положении крестьянина-труженика.В издание вошли рассказы М. Садовяну и его повесть "Митря Кокор" (1949), обошедшая буквально весь мир, переведенная на десятки языков, принесшая автору высокую награду — "Золотую медаль мира".
«В Верхней Швабии еще до сего дня стоят стены замка Гогенцоллернов, который некогда был самым величественным в стране. Он поднимается на круглой крутой горе, и с его отвесной высоты широко и далеко видна страна. Но так же далеко и даже еще много дальше, чем можно видеть отовсюду в стране этот замок, сделался страшен смелый род Цоллернов, и имена их знали и чтили во всех немецких землях. Много веков тому назад, когда, я думаю, порох еще не был изобретен, на этой твердыне жил один Цоллерн, который по своей натуре был очень странным человеком…».
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
Образ Христа интересовал Никоса Казандзакиса всю жизнь. Одна из ранних трагедий «Христос» была издана в 1928 году. В основу трагедии легла библейская легенда, но центральную фигуру — Христа — автор рисует бунтарем и борцом за счастье людей.Дальнейшее развитие этот образ получает в романе «Христа распинают вновь», написанном в 1948 году. Местом действия своего романа Казандзакис избрал глухую отсталую деревушку в Анатолии, в которой сохранились патриархальные отношения. По местным обычаям, каждые семь лет в селе разыгрывается мистерия страстей Господних — распятие и воскрешение Христа.
Историю русского военнопленного Григория Папроткина, казненного немецким командованием, составляющую сюжет «Спора об унтере Грише», писатель еще до создания этого романа положил в основу своей неопубликованной пьесы, над которой работал в 1917–1921 годах.Роман о Грише — роман антивоенный, и среди немецких художественных произведений, посвященных первой мировой войне, он занял почетное место. Передовая критика проявила большой интерес к этому произведению, которое сразу же принесло Арнольду Цвейгу широкую известность у него на родине и в других странах.«Спор об унтере Грише» выделяется принципиальностью и глубиной своей тематики, обширностью замысла, искусством психологического анализа, свежестью чувства, пластичностью изображения людей и природы, крепким и острым сюжетом, свободным, однако, от авантюрных и детективных прикрас, на которые могло бы соблазнить полное приключений бегство унтера Гриши из лагеря и судебные интриги, сплетающиеся вокруг дела о беглом военнопленном…
«Равнодушные» — первый роман крупнейшего итальянского прозаика Альберто Моравиа. В этой книге ярко проявились особенности Моравиа-романиста: тонкий психологизм, безжалостная критика буржуазного общества. Герои книги — представители римского «высшего общества» эпохи становления фашизма, тяжело переживающие свое одиночество и пустоту существования.Италия, двадцатые годы XX в.Три дня из жизни пятерых людей: немолодой дамы, Мариаграции, хозяйки приходящей в упадок виллы, ее детей, Микеле и Карлы, Лео, давнего любовника Мариаграции, Лизы, ее приятельницы.
В романе известного венгерского писателя Антала Гидаша дана широкая картина жизни Венгрии в начале XX века. В центре внимания писателя — судьба неимущих рабочих, батраков, крестьян. Роман впервые опубликован на русском языке в 1936 году.