Интимные места Фортуны - [107]

— Не думаю, что капитан Марсден задумывал что-нибудь такое. Ты же знаешь, Смарт, у него просто манера поведения такая. Он всегда делает то, что считает правильным.

Плакса бросил на него бешеный, но полный сочувствия взгляд:

— Ну ты и мудак, бля, — только и сказал он.

Но и этого хватало, Берн горько усмехнулся сам себе. Ведь действительно, к командиру роты он всегда чувствовал инстинктивную неприязнь.

«Дайте только шанс, я уж покажу этому уроду», — мысленно поклялся он сам себе.

Шанс. Они все балансировали на грани и зависели от случайности, от шанса, который кому-то может выпасть, а кому и нет. У них не было свободы действий, поэтому, если и удавалось что-то совершить, в этом свершении не было практически никакой личной заслуги. Вслед за Плаксой он спустился в блиндаж.

Штаб-сержант Тозер с капралом Джейксом стояли у самых ступенек.

— Тебе бы надо получше о себе заботиться, понимаешь? — серьезно сказал Тозер. — Капитан не имеет права вот так, запросто, посылать тебя.

— Тоже мне, блядь, рубаха-парень! — съязвил Джейкс.

— Вам не следует так выражаться, — оборвал его штаб-сержант Тозер и, повернувшись к Берну, добавил: — Тут чуток чая и ром. Глотни, если хочешь.

— Нет, спасибо, штаб-сержант, — отказался Берн. — А вот мой паек приберегите до моего возвращения. И не беспокойтесь за меня. Со мной все хорошо. Я хочу пойти.

Он знал, что хочет идти, вполне определенно знал. Это часть его пути, куда бы он ни вел. Он отошел, присел рядом с Плаксой Смартом, и они немного поговорили, перебросились парой фраз. С остальными они не заговаривали, но нет-нет и чувствовали на себе чей-нибудь задумчиво-безразличный взгляд.

В лунном свете тускло мерцал туман — клочковатый, где гуще, где реже. Его то и дело сносило ветром, слишком слабым, впрочем, чтобы разогнать полностью, вопрос был лишь в том, как долго он еще продержится. Они намазали лица грязью и пошли, а вскоре опустились на землю и, стараясь не шуметь, медленно поползли вперед. От мороза грязь подмерзла, но не настолько, чтобы лужи покрылись льдом и хрустели под тяжестью тел.

Несколько раз останавливались, и сержант Морган шептался с офицером, а Берн буквально давился от смеха, поскольку становилось слышно тяжелое дыхание некоторых бойцов, громкое, как у стада коров на ночном выгоне. Наконец остановились надолго, и Уитфилд с еще одним солдатом поползли вперед. Остальные ждали, напряженно вслушиваясь в темноту. Было очень тихо. Внезапно застучал пулемет, но это, похоже, был всего лишь беспокоящий огонь. Потом послышались шорох потревоженной проволоки и легкий скрежет, они затаили дыхание. Берн и Плакса лежали рядом с парнем, вооруженным булавой[145], которую еще называли кашерной палкой, и Берн с любопытством поглядывал на нее. Он был спокоен, но понимал, что застряли они здесь, похоже, надолго. Наконец Уитфилд вернулся и почти сразу снова пополз вперед, за ним последовал сержант, далее двинулись мистер Кросс, люди с булавами и остальные бойцы отряда.

Берн с удивлением обнаружил, что ползет словно по лужайке из колючей проволоки, втоптанной в грязь. Ржавые обрывки цеплялись за одежду, вырывая из нее клочья. Двигаться приходилось очень медленно, он до смерти боялся задеть какую-нибудь нить, подающую сигнал. Всякий звук, казалось, превращается в грохот, любая мысль перерастала в мучительное предчувствие. Наконец он понял, что прошел, и увидел, как Уитфилд и второй боец соскользнули в траншею и вылезли с другой стороны. Сержант Морган указал рукой направление. Плакса пополз вперед, Берн двинулся следом, стараясь запомнить направление, чтобы потом найти дорогу к проходу в проволочном заграждении. Траншею пересекли вместе, Плакса схватил его за руку и без видимых усилий вытащил на другой стороне. Этот парень был силен как бык. Они снова поползли вперед и продвигались, пока не вышли на свою позицию, в точку, где ход сообщения образовывал острый угол с основной траншеей. Траншея несла на себе следы их огневого налета и была распахана взрывами. Сразу за местом примыкания хода сообщения она резко меняла направление и выдвигалась вперед, словно стремясь сблизиться с британской линией обороны. Теперь они были в воронке от снаряда, вернее в двух, слившихся в одну. Плакса наблюдал за ходом сообщения, Берн — за основной траншеей.

Туман поредел, казалось, он вот-вот рассеется. Берн слегка сдвинулся, устраиваясь поудобнее. Он уже держал наготове гранату, продев палец в кольцо запала. Сдвинувшись, он увидел ярдах в десяти, не больше, слабый отблеск желтоватого цвета, совсем не похожего на призрачный свет луны. Он толкнул Плаксу ногой и молча указал пальцем. Свет блеснул снова. Он шел, по всей видимости, из большой воронки, прикрытой для маскировки куском брезента, из-под которого то и дело мелькали отблески света, когда полог приподнимался. Плакса почти беззвучно прошептал что-то, словно выдохнул. Где-то вдалеке в небо взмыл осветительный снаряд.

Внезапно послышался вскрик, за ним вопли, негромкие звуки схватки, приглушенные, словно из-под земли, взрывы. И тут же прямо перед ними разразился спотыкающимся лаем пулемет, у обреза ствола заплясали всполохи огня. Тогда Берн бросил гранату и попал прямо в щель под занавеской. Он пригнулся, приготовил и бросил вторую, но Плакса бросил свою даже раньше. Три взрыва последовали один за другим почти без промежутков. Послышался свисток команды на отход. Пулемет был подавлен, но Плакса бросился к развороченной пулеметной позиции и швырнул туда еще одну гранату, потом толкнул Берна к траншее. Сквозь туман они разглядели свою группу уже у самого прохода в проволочном заграждении и услышали взрыв прощальной гранаты Плаксы Смарта.