Интерперсональная теория в психиатрии - [84]

Я-хороший - это первичная персонификация, структурирующая переживание, в котором удовлетворение было усилено поощрениями, интенсифицирующими проявления заботы, получаемые младенцем в связи с тем, что материнская фигура довольна происходящим; следовательно, она добровольно стремится к проявлению заботы о младенце. Сформировавшаяся персонификация Я-хороший является одним из аспектов, традиционно рассматриваемых при обсуждении феномена Я.

Я-плохой - это первичная персонификация, структурирующая переживание, в котором повышение уровня тревоги связано с поведением материнской фигуры в более или менее четко «схватываемых» интерперсональных условиях. Можно сказать, что в основе персонификации Я-плохой лежит увеличение градиента тревоги, который, в свою очередь, зависит от наблюдения за поведением младенца, в случае если оно неверно интерпретируется лицом, способным вызвать у ребенка тревогу* Когда определенные поведенческие проявления младенца часто сопровождаются напряжением и все более явными запретами со стороны

матери, можно говорить о возникновении некоего типа переживаний, структурируемого в рудиментарную персонификацию, которую мы можем обозначить термином Я-плохой.

До сих пор две рассматриваемые мной персонификации выступали как модифицированные элементы реальности. Тем не менее спустя год или около того эти персонификации займут место в структуре мышления ребенка, результаты которого могут быть переданы другим, и поэтому предположение об их существовании на более ранней стадии выглядит вполне обоснованным. Дойдя до третьей первичной персонификации, не-Я, мы оказались совершенно в иной области, наше знакомство с которой связано с достаточно специфическими обстоятельствами. Такие обстоятельства присутствуют в переживаниях каждого из нас. С персонификацией не-Я большинство людей сталкиваются в сновидениях; но наибольшую выразительность она приобретает для тех, кто страдает сильными шизофреническими приступами, и представляется им захватывающе реальной. Ее проявления встречаются постоянно в жизни каждого человека - если не ежеминутно, то ежедневно - в том, что явления, которые должны происходить, не происходят; в том, что множество людей - не знаю точно, какая их часть - упорно демонстрируют определенные проявления (расщепленное поведение), говоря и делая то, о чем они не имеют и не могут иметь никакого представления, что может очень много значить для других, но совершенно бессмысленно для них самих.

Обстоятельства, сопровождающие серьезные психические расстройства, как вы понимаете, могут отсутствовать в ваших переживаниях; но факт их присутствия в прошлом не может быть поставлен под сомнение. Пример таких обстоятельств - как встречающихся на пути каждого человека, так и сопровождающих серьезные личностные расстройства, разговор о которых у нас с вами еще впереди - я привел ради введения понятия третьей из первичных персонификаций, усложняющейся с развитием представления о том, что мы обозначаем как «мое тело», персонификации не-Я. Эта постепенно развивающаяся персонификация всегда носит относительно примитивный характер, т. е. она представлена необычайно простыми знаками, составляющими переживание паратаксического вида, и включает неясно воспринимаемые аспекты жизни, которые чуть позже будут рассматриваться как «ужасные», а еще некоторое время спустя будут дифференцированы на основании событий, сопровождающихся благоговением, ужасом, отвращением и боязнью.

Формирование данной рудиментарной персонификации происходит достаточно медленно, так как этот процесс протекает под влиянием сильной тревоги, что, как мы уже знаем, не способствует интенсивному развитию. Такой сложный и сравнительно малоэффективный метод знакомства с реальностью, естественно, выливается в переживания, структурирование которых происходит столь же медленно; более того, эти переживания настолько ослабевают, что в результате нельзя точно определить, что же они собой представляют. Таким образом, структура этих переживаний, характерной особенностью которых является сверхъестественная эмоция, - символизирующая переживания, став свидетельницей которых, мать демонстрирует запрещающие жесты и тем самым вызывает тревогу у младенца, - значительно менее эффективно способствует достижению определенных целей, чем два описанных выше типа.

Поскольку переживания, характеризующиеся сверхъестественной эмоцией и структурирующиеся в персонификацию не-Я, не могут быть однозначно связаны с причиной и следствием, т. е. в обращении с ними нельзя применять те весьма выразительные приемы, при помощи которых мы несколько позже будем интерпретировать референтные процессы, они так и остаются на протяжении всей жизни человека относительно примитивными, простыми паратаксическими символами. Это, конечно, не означает, что присутствующий у взрослого человека компонент не-Я носит инфантильный характер; но это свидетельствует о том, что эта персонификация так или иначе выходит за рамки предмета нашего разговора. Не-Я - это элемент «частной» жизни. Но, как я говорил, когда детство уже останется далеко позади, его проявления будут возникать в различные моменты у каждого человека (или почти у каждого - я затрудняюсь привести статистические данные) в виде ночных кошмаров, неизменно сопряженных с переживанием крайне негативных эмоций.