Интерперсональная теория в психиатрии - [60]

Другой пример, иллюстрирующий незначимые различия, можно заимствовать из области слуха, чрезвычайно богатого всевозможными паттернами. Например, «Квартет фа мажор» Моцарта переживается как отдельный музыкальный паттерн несмотря на то, что в его исполнении может быть допущено множество ошибок, инструменты могут быть плохо настроенными или даже расстроенными совсем. «Квартет фа мажор» представляет собой паттерн музыкального переживания и может восприниматься именно так, несмотря на многочисленные незначимые отклонения, допущенные при исполнении. Но переживание этих отклонений может стать более явным в результате злоупотребления человеком собственной изобретательностью, что получило название «вариаций» на тему классических композиций; даже в таком «модифицированном» произведении иногда можно узнать музыкальный паттерн любимого шедевра, хотя столь грубое вмешательство способно вызвать настолько значительное отклонение от паттерна, что выдающееся произведение утратит свою художественную ценность, а вместо этого приобретет оттенок вульгарности. Вот вам красноречивый пример, в котором, на мой взгляд, изменения, умышленно внесенные «новым композитором», оказали значительное деструктивное воздействие на исходное произведение, изменив паттерн настолько, что было бы смешно присваивать тому, что получилось в результате, название оригинала. Но даже в такой ситуации субпаттерны, входящие в структуру первоначального произведения, часто проступают настолько четко, что, объединяясь, достраивают паттерн до целого, и, если мы не были заранее предупреждены, нас вдруг осеняет догадка, что этим весьма сомнительным эстетическим удовлетворением мы обязаны кому-то, кому пришло в голову перекроить на свой лад одно небезызвестное музыкальное произведение.

Устная речь целиком и полностью состоит из звуковых паттернов. Фонемы, из которых складываются произносимые слова, являются паттернами звука, не слишком отличающимися от принятого в культуре среднего. Звуки, образующие слова, скажем, английского языка, представляют собой определенный набор участков континуума, описывающего все возможные звуковые модуляции; тот набор, который можно принять за условное среднее, выделенное исследователями как область звуков, наиболее часто, по статистике, используемых англоязычным населением. Но даже очень значительное отклонение от среднего на данном континууме звуков в определенных ситуациях не помешает обычному слушателю точно распознать использованные вами фонемы. Культура определяет те участки континуума, которые будут фонемами присущего этой культуре языка, и если бы я знал все обо всех фонемах всех языков - как ныне существующих, так и уже мертвых, я бы не слишком удивился, узнав, что в формировании паттернов, составляющих фонемы того или иного языка, использовалось бесчисленное множество произносимых звуков.

Звуковые паттерны - это не только фонемы, приближающиеся к принятой в культуре норме. Слова сами по себе являются паттернами фонем, соответственно приближающихся к культурно установленным паттернам. Например, я уверен, что многие из вас относятся к термину психиатрия если не с уважением, то, по крайней мере, с некоторым почтением, но меня поражает, насколько равнодушно подавляющее большинство к «ps-heeatrea».^ Мой глубокоуважаемый коллега Адольф Мейер (Adolf Meyer), гостивший у своего европейского коллеги, обнаружил, что, когда этот человек, прекрасно владевший английским языком, произносил «ps-heeatrea», он подчеркивал тем самым общность их интересов.

Радость, которую доставляло старику это правильное произношение слова, заимствованного из греческого языка, заставила меня навсегда запомнить этот пример отклонения словарного паттерна.

Я столь настойчиво муссирую эту тему, для того чтобы привлечь ваше внимание к исключительному значению паттерна последовательности фонем, а также к ударности определенной части этого паттерна, в совокупности образующим слово. Между прочим, слова, вопреки бытующим представлениям, - это не то, что написано в словарях, равно как и дорожные знаки - не развешанные на столбах вдоль дороги оловянные таблички. Слово - само по себе, а не символ, его обозначающий, - существует в качестве знака внутри того, кто его использует. Поскольку, для того чтобы имитировать слова и т.д., их необходимо слышать, они значительно способствуют созданию иллюзии коммуникации; в отдельных случаях - я надеюсь сюда можно причислить и наш с вами разговор - коммуникация происходит не так уж и плохо. Но именно паттерны звука, ударения и т.д., в конечном счете, составляют слова.

Весьма вероятно, что, используя аудиозапись можно было бы продемонстрировать, насколько по-разному звучит какое-нибудь слово, относительно постоянно употребляемое в вашей речи, утром, когда вы уже полностью очнулись от сна и чувствуете себя свежим и энергичным, и поздно вечером, когда вы безумно хотите спать и ощущаете бесконечную усталость, а то и легкое опьянение. Эти записанные на аудиокассету звуки, которые вы издаете, произнося самые обычные слова, поразительно отличаются друг от друга деталями, регистрируемыми при помощи технического оснащения. Однако, как бы велика ни была усталость и как бы состояние алкогольного опьянения ни мешало движениям гортани и рта, их звучания, с объективной точки зрения существенно отличающиеся в одном и в другом случае, показались бы вам совершенно идентичными, а для постороннего слушателя они были бы одинаково разборчивыми. Конечно же, усталость накладывает существенный отпечаток на произнесение слов, значительно снижая его «качество», не лучшим образом отражаясь на артикуляции и снижая разборчивость; это происходит, когда слова или слоги, или даже фонемы оказываются за пределами незначимых различий, особенно если этот язык не является для человека родным.