Интерлюдия. Последнее лето Форсайта - [16]

Это слово резнуло его, - способность видеть вещи со всех сторон вдруг подсказала ему, почему она им не тяготится.
She wanted to talk about her lover!	Ей хотелось говорить о своём возлюбленном!
Well! If it was any pleasure to her!	Что ж, если это доставляет ей удовольствие!
And he said:	И он сказал:
"Ah! There was a bit of the sculptor in him, I fancy."	- А он, наверно, понимал толк в скульптуре.
"Yes.	- Да.
He loved balance and symmetry; he loved the whole-hearted way the Greeks gave themselves to art."	Он любил равновесие и пропорции, любил греков за то, как они без остатка отдавались искусству.
Balance!	Равновесие!
The chap had no balance at all, if he remembered; as for symmetry - clean-built enough he was, no doubt; but those queer eyes of his, and high cheek-bones -Symmetry?	Насколько он помнил, этот молодой человек был совсем не уравновешенный; что касается пропорций... фигура у него была, конечно, хорошая, но эти странные глаза и выдающиеся скулы... пропорции?
"You're of the Golden Age, too, Uncle Jolyon."	- Вы тоже из Золотого века, дядя Джолион.
Old Jolyon looked round at her.	Старый Джолион оглянулся на неё.
Was she chaffing him?	Что она, смеётся над ним?
No, her eyes were soft as velvet.	Нет, глаза её были мягки, как бархат.
Was she flattering him?	Льстит ему?
But if so, why?	Но зачем?
There was nothing to be had out of an old chap like him.	С такого старика, как он, взять нечего.
"Phil thought so.	- Фил так думал.
He used to say:	Он всегда говорил:
'But I can never tell him that I admire him.'"	"Но я никак не могу ему сказать, что восхищаюсь им".
Ah! There it was again.	А, вот оно опять.
Her dead lover; her desire to talk of him!	Её погибший возлюбленный; желание говорить о нём.

And he pressed her arm, half resentful of those memories, half grateful, as if he recognised what a link they were between herself and him.	И он пожал ей руку, отчасти обиженный этими воспоминаниями, отчасти благодарный, точно сознавая, как они связывают его с нею.
"He was a very talented young fellow," he murmured.	- Очень талантливый молодой человек был, -проговорил он.
"It's hot; I feel the heat nowadays.	- Жарко, на меня жара теперь действует.
Let's sit down."	Давайте посидим.
They took two chairs beneath a chestnut tree whose broad leaves covered them from the peaceful glory of the afternoon.	Они сели на стулья под каштаном, широкие листья которого защищали их от тихого сияния вечера.
A pleasure to sit there and watch her, and feel that she liked to be with him.	Приятно сидеть здесь, и смотреть на неё, и чувствовать, что ей хорошо с ним.
And the wish to increase that liking, if he could, made him go on:	И желание, чтобы ей стало ещё лучше, заставило его продолжать.
"I expect he showed you a side of him I never saw.	- Вы, вероятно, знали его с такой стороны, какую я не мог видеть.
He'd be at his best with you.	Вам он показал лучшее, что в нём было.
His ideas of art were a little new - to me "- he had stiffed the word 'fangled.'	Его взгляды на искусство казались мне немного... новыми, - он чуть не сказал: "новомодными".
"Yes: but he used to say you had a real sense of beauty."	- Да, но он говорил, что вы понимаете толк в красоте.
Old Jolyon thought:	Старый Джолион подумал:
' The devil he did!' but answered with a twinkle:	"Говорил он, как же!" Но ответил, подмигивая:
"Well, I have, or I shouldn't be sitting here with you."	- Ну что ж, он был прав, а то я бы не сидел здесь с вами.
She was fascinating when she smiled with her eyes, like that!	Очаровательна она, когда улыбается вот так, глазами.
"He thought you had one of those hearts that never grow old.	- Он говорил, что у вас сердце из тех, что никогда не старятся.
Phil had real insight."	Фил замечательно разбирался в людях.
He was not taken in by this flattery spoken out of the past, out of a longing to talk of her dead lover - not a bit; and yet it was precious to hear, because she pleased his eyes and heart which - quite true!- had never grown old.	Старый Джолион не обманывался этой лестью, звучащей из прошлого, вызванной желанием говорить об умершем, - совсем нет; и всё же он жадно ловил её слова, ибо Ирэн радовала его взоры и сердце, которое - совершенно верно - так и не состарилось.
Was that because - unlike her and her dead lover, he had never loved to desperation, had always kept his balance, his sense of symmetry.	Потому ли, что, не в пример ей и её мёртвому возлюбленному, он никогда не любил до отчаяния, всегда сохранял равновесие и чувство пропорций?
Well! It had left him power, at eighty-four, to admire beauty.	Что же, зато в восемьдесят пять лет он ещё способен наслаждаться красотой!
And he thought,	И он подумал:

' If I were a painter or a sculptor!	"Будь я художником или скульптором!..
But I'm an old chap.	Но я старик.
Make hay while the sun shines.'	Надо жить, пока можно!"
A couple with arms entwined crossed on the grass before them, at the edge of the shadow from their tree.	Двое, обнявшись, прошли по траве перед ними, по краю тени от каштана.
The sunlight fell cruelly on their pale, squashed, unkempt young faces.	Солнце безжалостно освещало их бледные, помятые молодые лица.