Интересное проклятие 2 - [14]

— Так я и говорю, что те методики рассчитаны на обычных лекарей, а я маг, мне не надо делать сложные расчеты, я просто вижу.

— Научишь?

— Запросто, но нужно ли это тебе?

— Я тоже хочу так уметь.

— Хочу, это не ответ, — вздыхаю я, — если подумать, то для того чтобы хорошо освоить все «хочу» жизни не хватит. Тут нужно выбирать, чего надо хотеть, а что и не так нужно.

— Но ты ведь освоил. — Упрямится Оливия. — И не говори, что тебе это далось так уж трудно.

— Это побочные результаты исследований. Помнишь, ты два огна назад удивлялась, чем можно заниматься две недели подряд. А занимался я как раз вопросами улучшения амулетов, нужно было их научить сканировать окружавшее пространство на предмет наличия духов и целенаправленно их уничтожать. Тогда-то и научился видеть человека внутри.

— Бр-р. — Сразу отпрянула Оливия. — Так ты что, всю меня внутри видишь?

— А как ты себе иначе представляешь?

Благоверная задумалась, желание освоить метод у нее не исчезло, но видеть человека изнутри занятие не слишком приятное.

— Все равно, — наконец она тряхнула головой, — раз у меня будут дети, это знание может спасти им жизнь.

— Хорошо, — согласился я, — на днях займемся освоением этого метода. И не бойся, все не так страшно, ты не будешь просто так смотреть на внутренности людей и тем более не будешь их видеть без одежды, приходится создавать картинку в голове, глаза в данном случае не в помощь.

И тут, наконец, Оливия выделяет главное из моего «диагноза»:

— Погоди… ты сказал два мальчика?

— Да, так и сказал, если все будет нормально, то у нас будет два мальчика, и возможно они будут близнецами.

— Но этого же не может быть. — Благоверная все-таки не может поверить в мою «проницательность». — Двойня и то большая редкость, но два мальчика за последние сто лет в королевстве не рождались.

— Да это так, — соглашаюсь с ней, — только здесь ты ошибаешься, двойня мужского пола не рождалась со времен великой войны. Так что ты станешь знаменита на весь Идрум. Считай твоя мечта, стать известной, сбудется. Но давай мы не будем обсуждать будущее, до него еще надо дожить. Поэтому с этого дня ты станешь паинькой, прекращаешь заниматься всеми делами связанными с рисками, будешь много спать, много гулять на свежем воздухе и подыщешь приятное для себя занятие. Ибо здоровье детей напрямую связано со здоровьем матери. А самое главное, ты должна перестать волноваться по пустякам.

— С «перестать волноваться» есть некоторые сложности, — тут же хмыкнула Оливия, — говорят вы́носить двойню само по себе тяжело, а тут два мальчика.

— А в чем трудности, — удивляюсь я, — ты думаешь, что вынашивать девчонок гораздо легче. Должен тебя успокоить, никакой разницы в протекании беременности нет. Все разговоры, что с мальчиками тяжелее, заблуждение. Так что не переживай.

Некоторое время дражайшая переваривала мои слова, и я видел, что она немного успокоилась, вот так, хотела удивить меня, а удивилась сама. Однако на этом дело не кончилось.

— Ты знаешь, что моя сестра приехала сюда не просто так? — Задала она очередной каверзный вопрос.

— Догадываюсь, — морщусь я, — но война внесла свои коррективы, пока у нас нет возможности подобрать ей подходящего любовника. Ведь в данном конкретном случае нужно смотреть, чтобы тот имел хоть какое-то сходство с ее мужем, иначе все поймут, для чего она ездила в гости.

— Когда она уезжала, ее муж был плох, — заметила Оливия, — поэтому все и так прекрасно поймут, что ребенок не от него.

— Одно дело догадки, другое дело демонстративное нежелание следовать морали. Согласись, хотя бы видимость приличий надо соблюдать.

— Но пока мы выжидаем, он может умереть и тогда будет еще хуже.

— Хорошо, что ты предлагаешь? — Набычился я. — Если станет известно про мезальянс с простолюдином, то она вообще станет изгоем.

— Зачем с простолюдином? — Делает удивленный вид супруга. — У нас есть кандидат из очень знатного рода.

— Ты сейчас про кого? — Пытаюсь судорожно вспомнить, кто это у нас тут затесался, да так, что я о нем и не слышал.

И тут до меня доходит о ком ведется речь.

— Э… Мне очень жаль, но нет. — Тут же упираюсь всеми четырьмя.

— Почему, — усмехается Оливия, — ты даже в чем-то похож на ее супруга.

— Дорогая, я конечно не затюканный провинциал…

— Да уж, — в ответ хихикает она, — я не сомневаюсь, что кое-кому в столице пришлось бы сильно удивиться тому, что ты вытворяешь в постели. Да и в Кифалакисе ты достаточно проявил себя. Как я узнала позднее, о тебе даже легенды ходили в некоторых озабоченных кругах.

— Вот только не надо, — останавливаю ненужные рассуждения, которые почти всегда приводят к ссоре, — одно дело симпатия и совсем другое обязанность. Уж ты достаточно меня изучила, чтобы понять.

— Да все я понимаю, — продолжает усмехаться она, — ты не можешь вот так по заказу, без взаимной симпатии. Так тебя никто и не заставляет сразу тащить ее в постель, время для возникновения чувства еще есть.

— Ты неисправима, — кручу головой, — может быть все же поискать ей молодого барона?

— Я тебе уже сказала, что у нас нет времени, — приняла серьезный вид Оливия, — к тому же кто тебе сказал, что у них сразу получится, порой для того чтобы завести детей нужно много времени, а у тебя осечки быть не должно, мы это уже проверили.