Иноземцы в России XVI–XVII вв. Очерки исторической биографии и генеалогии - [56]
Давыд Деремонтов участие в Чигиринском походе совмещал с разрешением семейных проблем. В январе 1678 г. он «зговорил жениться» вдову Саввы Малыгина, Февронью, располагавшую хорошим приданым. Стольник был настолько поглощен оформлением документов по переводу земли невесты в свое пользование, что не выехал в назначенный срок на службу в полк Г. Г. Ромодановского: «…за справкою на прожиточное поместье (невесты. — Т.О.) на службу опоздал». В отличие от ситуации 1675 г. Михаила невыполнение указа Давидом не повлекло наказаний. Предусмотрительно подав прошение об отсрочке («вели, государь, в приезде на службу дать сроку»), старший брат получил разрешение прибыть к месту боевых действий только 19 мая 1678 г.[517]
Стольники не раз исполняли разовые поручения административного характера. В 1680/81 г. Давид Деремонтов был назначен «писцом», т. е. привлечен к описанию земельных владений в различных уездах. Но случилось несчастье, пожар уничтожил дом стольника. «Для пожарного разорения» Давид был «отставлен от службы»: ему было разрешено не ездить в провинцию для составления переписных книг, а остаться в Москве восстанавливать собственное хозяйство[518].
Безусловно, владениям стольники уделяли значительное внимание. Деремонтовы, хотя и с перерывами, приращивали поместья. Настойчивые усилия сыновей барона к расширению имений имели успех. Земельные пожалования сопровождали их всю жизнь, однако производились лишь в пограничных уездах. В центральных регионах земли они получали только в качестве приданого. В результате двух браков Давид имел поместья в Щацком и Ярославском уездах. Определенное время он управлял и землями матери супруги, и своего пасынка в Ярославском и Галичском уездах.
В результате за стольниками числилось немало земли, но крайне ограниченное число крестьян. Давид нес службу с «приданного Владимирского поместья, что взял за первою женою» в 1654 г. с 25 крестьянских и бобыльских дворов[519], в 1664 г. — с 20 дворов, при этом указывал, что реальное количество людей было значительно меньше: «Да ис той же деревнишки вымерли и выбежали, а иные в датошные даны»[520]; в 1677 г. был произведен перерасчет, и он указал 17 дворов, в 1681 г. сохранилось 17 дворов (но он предупреждал, что по старым записям значилось 20[521]). К 1681 г. его «новая дача, что взял за второю женою поместья в Ярославском уезде» составила 16 дворов[522].
Количество записанных за Михаилом крестьянских дворов оказалось еще меньше. В 1654 г. в «приданной деревнишке» в Щацком уезде располагалось 18 дворов[523]; в 1681 г. — 12 дворов, но реально существовало лишь 7 дворов: «выбежало 5 дворов и осталось за мною 7 дворов»[524]. В 1664 г. Михаил Деремонтов служил не с щацкого поместья, а с «приданной деревнишки в Мещерском уезде в 16 дворов да на Рязани два бобыля и те приведены ныне из бегов»[525]. За каждый двор стольники выплачивали из поденного оклада 1 рубль в год. Несомненно, цифры выглядят более чем скромно при сопоставлении с собственностью родовитой знати, старыми русскими аристократическими родами.
Дарованные властью земли располагались в необработанном, пустынном Диком поле. Деремонтовы пытались заселить «порозжие земли» крестьянами из более благополучных поместий. Давид переселил людей из «приданных деревнишек» в новые угодья: перевел из Владимира «2 двора крестьянских в Темниковский уезд и 6 задворных»[526]. Михаил наиболее выделился на службе, несколько раз получал наделы, но также из неосвоенных территорий. К 1681 г. на этих землях находились только «деловые люди». В конце жизни он заявлял: «Веневская и Ряская земля, что дано мне ис порозжих диких земель в указное число на 350 четвертей… и на тех землях крестьянских и задворных людей нет»[527].
Проблему усугубляло право ежегодных походов в составе московской конницы. Стольники обеспечивали представительный выезд (к концу жизни они выставляли по 10 человек) и были хорошо экипированы. При этом просматривается некоторое противоречие. Братья имели одинаково высокие оклады, но число дворов старшего устойчиво превышало собственность младшего. В то же время снаряжение последнего было более внушительно. Как результат в конфликтах с холопами, крестьянами и даже соседями проявил себя в первую очередь Михаил Деремонтов.
Скудная заселенность земель приводила к непрерывному поиску зависимых людей. Целью землевладельцев становилось удержание и закрепление крестьян любыми методами, что вызывало противоборство. Едва ли основной массив документов, оставленных деятельностью стольников, связан с конфликтами с принадлежащими им людьми. Из многочисленных поместий Деремонтовых постоянно бежали крестьяне: у Давида в Керенске в 1664 г.[528], у Михаила — в 1665-м в г. Верхнем Ломове[529], Михайлове[530] и Переславле-Залесском[531]. Тем не менее Давид Деремонтов брался в 1682 г. усмирять крестьян своей тещи Малыгиной в романовском поместье[532]. Происходили и случаи неповиновения. В 1664 г. потребовался специальный указ для крепостных Михаила Деремонтова щацкого поместья: «…Велено крестьяном ево, стольника Михаила Деремонтова, слушати»
