Иноземцы в России XVI–XVII вв. Очерки исторической биографии и генеалогии - [15]
Еще более заметное влияние оказывало датское направление торговли дома Марселисов (в непосредственной близости от Гамбурга находилось принадлежавщее Дании герцогство Шлезвиг-Гольштейн). С началом Тридцатилетней войны, значительно обогатившей семейную фирму, Габриэль Марселис и его компаньон Альберт Бальцер Беренс были аккредитованы поставщиками Датской королевской казны. Актуальной задачей компании стала закупка зерна в России для перепродажи в Данию. Вопрос хлебного импорта приобретал все большее значение, и в 1629 г. в Россию был направлен Петр Марселис. (В то время как Исаак Романов Ален, продолжавший вести на территории Московского государства торговые операции, был освобожден от должности фактора дома Марселисов[138].) Еще до приезда в Москву Петр Марселис получил звание фактора датского короля Христиана IV, голштинского герцога Фредерика и шведской королевы Христины. (Быть может, в знакомстве Петра Марселиса с семейством Барнсли помимо английских какую-то роль сыграли и датские связи.)
Параллельно назначению Петра Марселиса его брат — Габриэль Габриэлевич Марселис (как называли его русские документы) — был определен датским фактором в Антверпене[139]. Таким образом, братья Марселисы оказались торговыми представителями в России Датского королевского дома и Испанских Нидерландов.
Петр Марселис выделился среди прочих иностранных купцов в России не только международными связями, но и прочными контактами с русским правительством (помнящим о помощи патриарху Филарету). Он вошел в круг привилегированных поставщиков русского царского двора, в частности, контролировал закупки в Россию селитры и оружия[140].
Союз Доротеи Барснли и Петра Марселиса определил и брак ее сестры. Елизавета Барнсли стала женой голландского купца Еремея Андреева (Хармена Фентцеля — Фензель, Harman Fentzel, Fenzel), представлявшего в 30–40-е гг. XVII в.[141] известную голландскую компанию «Де Вогел ар и Кленк». (Фирма вела торговые операции с Россией с XVI в. и имела многочисленные торговые льготы.) Избранник Елизаветы — сын амстердамского купца Хармена Фентцеля — лишился родителей в юном возрасте. После ранней смерти отца (случившейся в 1594 г.) малолетние дети, Хармен и Гертруда[142] — оказались под покровительством семьи де Вогелар. Вдова де Вогелар, владелица компании, взяла сирот на попечение и приняла в свой дом. Воспитанники остались в кругу семейного дела. Они связали фамилию де Вогелар с новым служащим фирмы — Г. Э. Кленком[143]. Инициативный приказчик очень скоро вошел в управление компании, дойдя до уровня компаньона и совладельца. В 1619 г. Г. Э. Кленк женился на Гертруде Фентцель; брата Хармена он нанял на службу. Подписав контракт с вдовой де Вогелар, Хармен Фентцель не позднее 1627 г. выехал в Россию в качестве приказчика Г. Э. Кленка[144]. Однако он проявил нерадивость, независимость или допустил растрату. В середине 30-х гг. XVII в. Хармен Фентцель не доставил в указанный срок финансовый отчет в Амстердам. Г. Э. Кленк немедленно уволил родственника. Какое-то время Хармен Фентцель действовал самостоятельно. В 1636 и 1637 гг, заручившись грамотами Генеральных Штатов с просьбами о покупке селитры и хлеба, он приезжал в Россию. Тем самым он обеспечил себе определенное положение в кругу голландских предпринимателей. По предположению Я. В. Велувенкампа, Хармен Фентцель в 1636 г. присутствовал на свадьбе Петра Марселиса; безусловно, вскоре он женился на сестре невесты. Брак с Елизаветой Барнсли, заключенный не позднее 1639 г.[145], резко изменил статус Хармена Фентцеля в Голландии[146]. Г.Э. Кленк вернул своего шурина, являвшегося теперь уже свояком Петра Марселиса, в семейную фирму. (В семье Хармена Фентцеля и Елизаветы Барнсли родилось четверо детей.)
Родственные связи скрепили торговый союз Фентцель — Марселис. Два голландских купца, женатых на сестрах Барнсли, стали компаньонами.
Очевидно, что помимо общности коммерческих интересов и тесных семейных уз в сплочении купцов Барнсли — Фентцель — Марселис значительную роль сыграл конфессиональный фактор. Религиозные убеждения скрепляли устои семейного дела. По мнению Д. В. Цветаева, Джон Барнсли «представлял собой тот круг иноземцев, который старался строить свое благосостояние на почве своей обособленности, служившей основой материального и религиозного интереса иноземского элемента»[147]. Обособленность была неотъемлемым образом связана с религией, а финансовый успех тесно переплетался с вероисповедальными устремлениями.
Базисом бурной предпринимательской деятельности семьи стал воплощающий «дух капитализма» кальвинизм. Ревностным кальвинистом проявил себя Петр Марселис. Он вошел в московскую конгрегацию Амстердамской реформатской церкви, а вскоре и сам возглавил общину. Церковным старостой реформатской кирхи в Москве (чуть позже — кальвинистских приходов тульских железоделательных заводов)
