Иноземцы в России XVI–XVII вв. Очерки исторической биографии и генеалогии - [12]

Родственные связи определили его положение в иноземческом сообществе, причем не только торговое, но и конфессиональное.

Брак с фон Дюкер определил сближение англичанина с лютеранской общиной (что также могло осложнить отношения с отцом). Брат супруги, Иван Андреев Дюкер, принадлежал к приходу лютеранской кирхи Св. Михаила. Документ 1643 г. (т. е. после образования реформаторской кирхи) духовным отцом Ивана Дюкера назвал известного лютеранского пастора Балтазара Фадемрехта[98]. В кругу Дюкеров Иван Ульянов Барнсли, казалось, и действовал как лютеранин. В 20-е гг. XVII в. требы он исполнял в лютеранском приходе.

В России в семье преуспевающего купца Ивана Ульянова Барнсли родились дети. В метрической книге московской лютеранской кирхи Св. Михаила сохранились записи 1622 г. о крещении Джоном Барнсли (в версии немецкого пастора — Johan Bamsle) ребенка (без указания пола)[99]; под 1625 г. отмечено крещение Bemsle дочери[100]. Совместить эти данные с конкретными именами не просто.

Известно о четырех дочерях и двух сыновьях Ивана Ульянова Барснли. Его детьми в разных документах названы Анна[101]; Доротея[102] (Дарья Ивановна Бернзли в русских документах), Елизавета[103] (Алена в русских документах), Катерина[104], Генри (Henry[105] — Андрей[106] в русских документах) и Вильям (William Barnesley, в русской транскрипции — Вилим Бярнзл или же Вилим Иванов)[107]. Происхождение последнего Самуэль Коллинс, как отмечалось, связал с Барнсли-Холлом[108]. Однако Вильям, носивший этот титул, родился в России[109]. Поэтому указание метрической книги 1622 г. предположительно можно отнести к нему или его младшему брату Генри, а 1625 г. — к Доротее или Елизавете.

Как это традиционно для купеческой среды, Иван Ульянов Барнсли использовал семейные узы для укрепления своего положения. Союз с фон Дюкер помог ему обустроиться в России. Дальнейшие связи детей призваны были расширить окружение английского купца и установить новые линии контактов в иноземческом сообществе.

Очевидно, старшим ребеном в семье была Анна. Время ее рождения предположительно 1612 г: согласно Запискам Олеария, к 1627 г. ей было 15 лет. Замужество дочери повлекло громкую историю, подробно переданную голштинским послом. В его изложении Анна, выделявшаяся в иноземческой колонии Москвы яркой красотой, стала женой приехавшего в 1625 г. французского барона Пьера де Ремона (о нем подробнее см. гл. 2). Иммигрант был принят в доме английских дворян, где барона нашли подходящей партией для дочери. Очевидно, что вопросы престижа являлись одними из преобладающих при заключении этнически смешанного союза.

Наиболее вероятно, что не только знатность барона привлекла Ивана Ульянова Барнсли. Помимо родовитости важнейшими могли оказаться вопросы вероисповедания. Брак совершил 26.07.1627 г. лютеранский пастор кирхи Св. Михаила, где чуть ранее крестил своих детей Джон Барнсли (его имя при бракосочетании дочери было передано как John Bersle)[110]. Несмотря на это, Адам Олеарий называл Анну Барнсли кальвинисткой[111]. Пьер де Ремон, судя по комплексу косвенных данных, был гугенотом.

Присутствие кальвинистов в лютеранской кирхе этого периода являлось не исключением, напротив — распространенной практикой. До появления реформатской кирхи в Москве невозможно говорить о беспорном лютеранстве людей, совершающих таинства в появившейся до 1619 г. и почти десятилетие остававшейся единственной в Москве кирхе Св. Михаила. Храм посещали западные христиане различных конфессий[112], в том числе — выходцы с Британских островов. Записи метрической книги фиксировали присутствие в кирхе значительного числа подданных королевства Великобритания. Кирху, в частности, активно посещали шотландцы, наиболее вероятно пресвитериане[113]. Под 1620 г. отмечено исполнение таинств шотландцами капитаном Йоханом Гамелем и Якобом Хамильтоном (имена переданы в немецкой транскрипции); под 1624 г. — участие в церковной жизни прихода большой группы шотландских и ирландских военных (очевидно, так называемых бельских немцев)[114].

С лютеранской кирхой Св. Михаила были связаны представители господствующего в Великобритании вероисповедания. Среди дарителей кирхи указаны англичане, представляющие Московскую компанию, и наиболее вероятно — официальную церковь. Так, в 1622 г. внес свои пожертвования Фабиан Смит, в 1632 г. — Абрахам Аш[115]. Прихожанином кирхи Св. Михаила был и англичанин, известный ювелир Мастеровых палат Яков Гаст. Более того, в кирхе Св. Михаила совершали богослужение английские пасторы. В 1620 г. пастор, приехавший в свите Джона Мерика[116] (как известно, его звали Андрей Хартинс), отслужил мессу для своих многочисленных соотечественников в России. Ввиду отсутствия собственного наставника богослужение на английском языке проводил немецкий пастор. Сохранилась информация о совершении Георгом Оксом английской службы и таинств в 1624/25 г. В 1624 г. он отпевал трех англичан, а также венчал английского пастора, не названного по имени и без указания его происхождения и срока пребывания в России[117]. В 1625 г. Георг Оке крестил младенца (видимо, по просьбе родителей) «на английский манер» (т. е. в соответствии с богослужением Church of England), исполняя таинство на английском языке