Инкуб. Книга 3 - [102]

.[21]

Мелодраматическая декламация стихов великого английского поэта сделала своё дело. Глядя на потрясённое личико той, что по-прежнему была ему дороже всех на свете, Юлиан спрятал улыбку. «Спасибо вам, господин Шекспир. Своей неподражаемой лирикой вы уже в который раз выручаете несчастных влюблённых».

Взяв Цветанку за руки, он проговорил:

— Мой ангел, можешь разлюбить меня или сколько угодно сомневаться в моей любви, но лично для меня это ничего не изменит. Я знаю, что никогда не оставлю тебя. Даже за гранью.

Как ни странно, именно эти слова, наполненные внутренней силой, но сказанные вполне обычным тоном, произвели на девушку самое сильное впечатление. Она нерешительно улыбнулась.

— Поклянись!

— Клянусь, памятью матери!

Помимо образа Лидии в памяти Юлиана невольно промелькнуло бледное, молящее о снисхождении лицо зеленоглазой незнакомки из видения, и он покосился на Лазаря. Дёрнув плечом, тот с безразличным видом облокотился на балюстраду, делая вид, что смотрит вдаль. Но это не обмануло его, отец очень внимательно прислушивался к их разговору, и внезапно Юлиана охватила тревога. Но он не успел осознать, чем она вызвана, — его отвлекла Цветанка. Она порывисто обняла его, и её тёмные глаза до отказа наполнились слезами.

— Прости, хабиб! — она тихо всхлипнула. — Я больше не дам тебе повода сомневаться в моей любви.

— Мой ангел, тебе это и не удастся, — проговорил Юлиан и привлёк её к себе. — Порукой тому моя любовь, — слегка отстранившись, он мягко добавил: — Пожалуйста, пообещай, Цветик. В каком бы облике я ни предстал перед тобой, ты больше не будешь бояться меня. Хорошо? Всегда помни, что я это я.

Девушка с готовностью кивнула и снова бросилась в его объятия.

* * *

«Создатель! Как трогательно! Ромео и Джульетта отдыхают», — Лазарь усмехнулся, не признаваясь самому себе, что на самом деле растроган. «— Пожалуй, нужно поздороваться с Адель, — решил он. — Глупо делать вид, что не замечаешь ту, что поселилась в твоём сердце».

Красавица-ведьма была неподалёку и временами поглядывала в его сторону, но не подходила, предоставляя ему возможность сделать первый шаг. Само собой, что рядом с ней находился Раймонд Адлигвульф. При виде могущественно соперника, направляющегося к ним, он помрачнел, и это подняло Лазарю настроение. Тем не менее вампир с учтивым видом опустился на колено и склонил голову, Аделия тоже подхватила пышные юбки и присела в низком книксене.

Лазарь коснулся губами её руки и с превеликой неохотой отпустил тонкие пальчики.

— Не знаю, как вы, моя королева, но лично меня чуть не прошибла слеза умиления. Правда, они милашки? — проговорил он, нежно глядя на красавицу-ведьму.

— Без сомнения, Эль-Эльйон. Ваш сын прекрасен, что не диво. Ведь он весь в своего отца, — пропела Аделия с потаённой улыбкой на губах.

— Какой грубый подхалимаж!

— Что вы, Эль-Эльйон! Это святая правда!

— Лгунья вы, сударыня! — с улыбкой сказал Лазарь. — Но красавицам многое прощается. Тем более юные любовники и в самом деле хороши. Даже смотреть на них — уже удовольствие, а если напрямую подключиться к испытываемым ими чувствам, то это уже лакомство для гурманов.

«Эль-Эльйон, я хотела сказать…» — начала Аделия, перейдя на мысленную речь, но Лазарь не дал ей договорить.

«Не переживай, моя милая ведьма, я всё знаю. Адель, не нужно себя винить, ты сделала правильный выбор. Ведь ты уже не девочка-простушка, которой весь мир видится через призму любви. И хоть выбор твоего разума противоречит выбору сердца, постарайся стать счастливой, — он коснулся губами её щеки. — Не нужно плакать, моя радость. Не огорчай своего рыцаря-вампира, ведь он любит тебя, хотя из-за упрямства не хочет в этом признаваться».

Лазарь повернулся к Раймонду.

— Адлигвульф, прекрати скрипеть зубами. Не тешь себя несбыточными мечтами. У тебя кишка тонка, ты и минуты не выстоишь в поединке со мной, — явно в расчёте на синеглазую публику он с трагическим выражением приложил руку к груди. — В конце концов, могу я попрощаться с той, что дорога моему сердцу? И вообще, скажи спасибо, что я оставляю Адель у тебя, а не передаю её на попечение кого-нибудь другого, более достойного, — добавил он, забавляясь, что вампира коробит от его уничижительного тона.

Тем не менее Раймонд Адлигвульф, хоть и кипящий от злости, достойно держал удар.

— Спасибо, Эль-Эльйон. Клянусь, вы не пожалеете о своём доверии.

— Поживём-увидим.

— Примите дань уважения вашей мудрости, Эль-Эльйон.

— Да, ладно тебе! Кончай лебезить! Не бойся, не отберу, — снисходительно проговорил Лазарь, при этом отдавая должное самообладанию соперника. — Да, кстати, можешь по-прежнему рассчитывать на место при моём дворе.

— Крайне признателен вам, Эль-Эльйон, — не удержавшись, Раймонд осторожно поинтересовался: — Надеюсь, речь идёт не об упомянутой ранее должности?

— Иных вакансий у меня нет.

— Моему огорчению нет предела, но я вынужден отказаться.

Лазарь расплылся в мальчишеской ухмылке.

— Зря отказываешься от тёплого местечка, вампир. Учти, на роль шута у трона всегда есть множество претендентов.

— Благодарю за оказанную честь, Эль-Эльйон. Знаю, в расчёте на расположение повелителя подхалимы готовы терпеть любые унижения, но я не из их числа.