Инкуб. Книга 3 - [100]

— Проклятье Тройной Эды! — расстроился Лазарь. — Это уже серьёзно.

— Я тоже! — выкрикнула Цветанка, снова вскакивая с места.

— Сядь, девочка! Ещё слово и тебе придётся учить азбуку жестов, в виду отсутствия голоса, — сердито проговорил Лазарь и сорвал с себя парик. — Уже до чёртиков надоела эта тягомотина! Как будто у меня нет других, более неотложных дел. Юлиан, выноси свой вердикт, хватит медлить! — приказал он сыну.

— Как скажешь, — отозвался тот и протянул руку. — Дай сюда свой молоток.

Получив требуемый судейский атрибут, вместе с председательским креслом, Юлиан нашёл глазами творца Ойкумены.

— Скажите, Аспид, — обратился он к нему, — на самом деле можно повернуть время вспять и дать шанс Царице вампиров начать всё заново?

— Да, ваша честь, — подтвердил творец Ойкумены.

— Значит, так тому и быть, — юноша грохнул молотком. — Царица вампиров, также известная как Гемма Кушнир, вернётся к человеческой жизни на том месте, где она была прервана. Но чтобы искупить свою вину, однажды она вспомнит всё, что с ней произошло.

— Нет, только не это!

— О Всемилостивый Аллах!

— Гемма из прошлого ни в чём не виновата, она этого не вынесет и её смерть будет на твоей совести, — хором проговорили Долгорукий и Цветанка и удивлённо посмотрели друг на друга.

— Как-нибудь переживу! — на лице Юлиана появилось незнакомое жёсткое выражение. — Если подсудимая совершит самоубийство, то потеряет право на искупление и её душа останется навеки проклятой.

Охваченный золотым сиянием он поднялся и, величественно выпрямившись, протянул руку в направлении замершей Царицы вампиров.

— Да, будет так, как я сказал!

— Постой! Я должен быть вместе с Геммой!

— Тогда поспеши!

Как только Долгорукий встал рядом с Царицей вампиров, вокруг них засветился сложнейший узор переносной пентаграммы. Загудев, её линии полыхнули пламенем, а затем ввысь ударил столб багрового света. Когда он опал, там больше никого не было.

— Дело закрыто и пересмотру не подлежит! — проговорил Юлиан и ударом молотка поставил точку в судебном разбирательстве.

— Аминь! — слаженно отозвался зал.

Набожно крестясь, народ начал прощаться друг с другом. Женщины горько заплакали, понимая, что каникулы закончились и пора возвращаться в загробный мир. И в самом деле, как только смолкло гулкое эхо, гуляющее под высокими сводами, судейский зал и все присутствующие в нём бесследно исчезли. Остались лишь те, кто изначально присутствовал в храме Рогатой луны.

Окружающее его сияние погасло, и опомнившийся Юлиан растерянно хлопнул глазами. «Блин! Что это я только что учудил?»

«Выполнил свой долг, — Лазарь ободряюще улыбнулся. — Молодец, сын! Неплохо для начинающего, хотя я вынес бы более жесткий приговор, но твой тоже хорош».

«Папа, я хоть на Землю их отправил?»

«Да! Можешь не сомневаться».

— Слава богу! — облегчённо произнёс Юлиан, и с улыбкой посмотрел на Цветанку. — Дело сделано, можно двигать по домам…

— Погодите! Думаю, теперь настала моя очередь предстать перед правосудием, — мягко проговорил Аспид и, опустившись на колени, склонил голову перед Лазарем. — Понимаю, Эль-Эльйон, моя вина велика, но я с радостью приму от вас любое наказание, каким бы суровым оно ни было.

Глава 28

Божественный суд — акт второй.

— Конечно же, примешь, куда ты денешься, — резко сказал Лазарь.

Юлиан насторожился. Он уловил, что отец предельно собран и двинулся поближе к нему. «Похоже, дело действительно серьёзное. Нужно спросить, могу ли я чем-нибудь помочь», — подумал он озабоченно, но Аспид его опередил:

— Эль-Эльйон, я знаю, мне нет прощения, и всё же поверьте, не было никакого заговора, а лишь желание подстраховаться на случай будущей проблемы.

— Свежо предание, да верится с трудом. Итак, зачем вы похитили Юлиана?

— Поверьте, в похищении вашего сына не было злого умысла. Я всего лишь хотел привлечь ваше внимание, — проговорил творец Ойкумены с абсолютным спокойствием.

— Ты его добился. Что скажешь?

Лазарь чувствовал себя хозяином положения, но туманные намёки Аспида отчего-то вызвали у него беспокойство. К тому же его поведение мало походило на раскаяние. Несмотря на униженную позу, в разговоре с ним творец Ойкумены не терял ни достоинства, ни самообладания; да и просьба о суде выглядела частью продолжающейся интриги, а не желанием искренне извиниться.

— Эль-Эльйон, мне очень жаль, но теперь предполагаемая проблема превратилась в реальную угрозу, и её нельзя пустить на самотёк, — сказал он, чем подтвердил подозрения Лазаря, что всё это игра.

— В чем дело? Отвечай! Не тяни кота за хвост.

— Боюсь, вам не понравится то, что я скажу, — Аспид просительно улыбнулся. — Эль-Эльйон, вы справедливы и могущественны, вот только я слаб и боюсь раньше времени сломаться под тяжестью ваших обвинений. Поэтому будьте милостивы, разрешите мне прибегнуть к помощи защиты.

— Валяй! — ответил Лазарь, не сводя с него напряжённого взгляда.

— Благодарю вас.

Изящным движением творец Ойкумены поднялся на ноги. Он снова склонился в низком поклоне, а затем вдруг резко выпрямился и взмахнул широкими рукавами свободного одеяния. В тот же миг храм Рогатой луны исчез, и вся их троица оказались на просторной террасе, открытой всем ветрам. Но в памяти Юлиана всё же осталось ощущение головокружительного полёта, а ещё странное зрелище множества галактик, густо опутанных едва видимыми колышущимися лентами. «Междумирье!» — промелькнуло в его сознании.