Индо-пакистанский конфликт 1947-1948 годы - [43]

Реакция Пакистана

Еще накануне отправки индийских войск в Кашмир, 25 октября 1947 года, индийское правительство направило телеграмму правительству Великобритании, в которой говорилось о ее обязательствах в отношении Кашмира в связи с вторжением племен. Копия была направлена в адрес правительства Пакистана.

27 октября, когда в Пакистане стало известно о высадке индийских войск в Сринагаре, генерал-губернатор Джинна находился в Абботтабаде, по словам Кэмпбелл-Джонсона, «надеясь въехать с триумфом в Кашмир». Высадка индийских войск стала для него ударом, и в тот же день Джинна заявил протест и выдвинул следующие требования к правительству Индии: 1) немедленно положить конец борьбе и предоставить обоим генерал-губернаторам (то есть Джинне и Маунтбэттену) чрезвычайные полномочия, чтобы заставить противостоящие силы прекратить огонь. 2) Обе враждующие стороны – «вторгшиеся» и войска Индии должны одновременно покинуть территорию княжества. 3) В княжестве должен быть проведен «свободный плебисцит» с санкции обоих генерал-губернаторов и под их совместным контролем. Это заявление Джинны поддержал также губернатор Западного Пенджаба (одной из пакистанских провинций), англичанин сэр Джордж Каннингэм. Вновь вспомнив о требовании провести плебисцит в Кашмире, Джинна повторил мысль, высказанную генерал-губернатором Индии Маунтбэттеном накануне, 26 октября 1947 г. Такое совпадение взглядов наводит на подозрения о договоренности между ними.

Вечером 27 октября Джинна через своего военного секретаря направил специальную инструкцию генералу Дугласу Грэйси, который в то время исполнял обязанности главнокомандующего Пакистанской армией, временно замещая вылетевшего в Лондон генерала Фрэнка Мессерви. Джинна как генерал-губернатор Пакистана требовал, чтобы части Пакистанской армии были немедленно введены в Кашмир и захватили все стратегически важные пункты, как Барамулла, Сринагар и перевал Банихал, а также вошли в Мирпурский дистрикт провинции Джамму. Предполагалось, что одна бригада будет введена со стороны Сиалкота в Джамму, а другая – со стороны Марри в Музаффарабад и Сринагар.

Генерал Грэйси ответил, что ему нужно сначала посоветоваться с Верховным главнокомандующим фельдмаршалом Клодом Окинлеком. Последний до августа 1947 года являлся главнокомандующим армии Британской Индии, а после ее раздела оставался формальным главой обеих армий – Индийской и Пакистанской. Грэйси немедленно послал Окинлеку телеграмму с просьбой срочно прибыть в Лахор (столица Западного Пенджаба, Пакистан). Джинна лично предостерег тогдашнего начальника штаба при генерал-губернаторе Индии лорда Исмэя и Окинлека, что ввод индийских войск в Кашмир будет означать перспективу настоящей войны между Индией и Пакистаном.

Тем временем, примерно между 25 и 27 октября, в Дели между Окинлеком и Маунтбэттеном состоялся следующий разговор. Как только новости об угрозе Кашмирской долине достигли Дели, фельдмаршал Окинлек явился к генерал-губернатору просить разрешения отправить британские войска в Кашмир якобы «для защиты жизней европейцев», проживающих там. Маунтбэттен категорически отказался. Он заявил, что британские вооруженные силы не должны быть вовлечены в дела независимых Индии и Пакистана. Они находятся в Индии только временно, пока осуществляется их репатриация, а не для каких-то оперативных целей.

Окинлек воскликнул: «Эти люди будут убиты, и их кровь падет на вашу голову!»

На это генерал-губернатор ответил: «Я готов взять на себя эту ответственность, но я не могу ручаться за то, что может произойти, если в конфликт будут вовлечены британские войска». Он добавил также, что все военные меры по защите Сринагара и Кашмирской долины возможны лишь в случае присоединения княжества к одному из доминионов, иначе Кашмир может стать полем битвы между Индией и Пакистаном. Эту же точку зрения Маунтбэттен изложил в письме королю: «Присоединение полностью урегулирует ситуацию и уменьшит риск вооруженного столкновения с пакистанскими вооруженными силами до минимума»⁶¹. В качестве верховного главнокомандующего Индийской и Пакистанской армий, Клод Окинлек являлся подчиненным Маунтбэттена как председателя Объединенного Совета по обороне. Поэтому он был обязан подчиниться его рекомендациям.

Получив телеграмму генерала Грэйси, Окинлек утром следующего дня (28 октября) прилетел в Лахор для личной встречи с Джинной. В ходе нее Окинлек дал понять, что ввод индийских войск в Кашмир является вполне законным в связи с добровольным присоединением княжества к Индии. По настоянию Маунтбэттена он объявил Джинне, что если правительство Пакистана введет свои войска в Кашмир, все британские офицеры «будут автоматически отозваны из недавно сформированной Пакистанской армии». К этому Джинна не был готов – ему пришлось уступить и отменить приказ. Тем не менее, утром 28 октября пакистанские войска были все же стянуты на всякий случай к границам Кашмира. Однако газеты Великобритании, вышедшие в этот день, приписали заслугу предотвращения вооруженного конфликта всецело Окинлеку.

Возвратившись из Лахора, 28 октября Окинлек довел до сведения Маунтбэттена и начальника его личного штаба Исмэя содержание своей беседы с Джинной. Он также передал ему и премьер-министру Индии Неру приглашение прибыть в Лахор для переговоров по кашмирскому вопросу. Но план Окинлека и Исмэя провести встречу глав государств в Лахоре не удался. Премьер-министр Индии Джавахарлал Неру заболел, как было официально заявлено, и не смог предпринять эту поездку. Маунтбэттен не сомневался в том, что это правда, однако считал, что на премьер-министра оказывало сильное давление правительство Индии, требовавшее отказаться от поездки в Лахор. 29 октября Маунтбэттен в сопровождении Валлабхбхаи Пателя поехал навестить Неру в его загородном доме и заодно обсудить вопрос о поездке в Лахор. Генерал-губернатор спросил, не поехать ли ему одному, если Неру болен. Но Сардар Патель ответил, что он и остальные члены правительства против поездки как Неру, так и Маунтбэттена. В конце концов Неру согласился, но 30 октября врачи запретили ему лететь куда-либо. Неру был вынужден направить письмо Маунтбэттену, в котором объяснял причины своего отказа.