Индийская философия. Шраманский период - [113]
— Нет, Господин!
— Потому, Ананда! причина, основание, источник и условие страсти и есть намерение.
16. Я сказал, Ананда! что намерение обусловливается приобретением. И вот каким образом, Ананда! следует познавать, что намерение обусловливается приобретением. Если бы, Ананда! ни у кого не было никаким образом никакого приобретения, то при полном прекращении приобретения вследствие его отсутствия обнаружилось ли бы какое-либо намерение?
— Нет, Господин!
— Потому, Ананда! причина, основание, источник и условие намерения и есть приобретение.
17. Я сказал, Ананда! что приобретение обусловливается «искательством». И вот каким образом, Ананда! следует познавать, что приобретение обусловливается «искательством». Если бы, Ананда! ни у кого не было никаким образом никакого «искательства», то при полном прекращении «искательства» вследствие его отсутствия обнаружилось ли бы какое-либо приобретение?
— Нет, Господин!
— Потому, Ананда! причина, основание, источник и условие приобретения и есть «искательство».
18. Я сказал, Ананда! что «искательство» обусловливается вожделением. И вот каким образом, Ананда! следует познавать, что «искательство» обусловливается вожделением. Если бы, Ананда! ни у кого не было никаким образом никакого вожделения — вожделения [предметов] желания, вожделения становления, вожделения небытия[378], — то при полном прекращении вожделения вследствие его отсутствия обнаружилось ли бы какое-либо «искательство»?
— Нет, Господин!
— Потому, Ананда! причина, основание, источник и условие «искательства» и есть вожделение.
Таким образом, Ананда! эти два аспекта [вожделения], будучи двойственными, объединяются через ощущение, [которым они обусловливаются][379].
19. Я сказал, что ощущение обусловливается чувственным контактом. И вот каким образом, Ананда! следует познавать, что ощущение обусловливается чувственным контактом. Если бы, Ананда! ни у кого никаким образом не было никакого чувственного контакта — зрительного, слухового, обонятельного, вкусового, осязательного и умственного, — то при полном прекращении контакта вследствие его отсутствия обнаружилось ли бы какое-либо ощущение?
— Нет, Господин!
— Потому, Ананда! причина, основание, источник и условие ощущения и есть чувственный контакт.
20. Я сказал, что чувственный контакт обусловливается именем и формой. И вот каким образом, Ананда! следует познавать, что ощущение обусловливается именем и формой. Если бы те, Ананда! формы, признаки, знаки, обозначения, посредством которых обнаруживается соединение имен, отсутствовали, то было ли бы какое-либо обнаружение контакта по имени в соединение форм?!
— Нет, Господин!
— А если бы те, Ананда! формы, признаки, знаки, обозначения, посредством которых обнаруживается соединение форм, отсутствовали, то было ли бы какое-либо обнаружение контакта по форме в соединение имен?!
— Нет, Господин!
— А если бы те, Ананда! формы, признаки, знаки, обозначения, посредством которых обнаруживаются и соединение форм, и соединение имен, отсутствовали, то было ли бы какое-либо обнаружение контактов по форме или по имени?!
— Нет, Господин!
— И если бы отсутствовали [все] эти формы, признаки, знаки и обозначения, то было ли бы какое-либо обнаружение чувственного контакта?!
— Нет, Господин!
— Потому, Ананда! причина, основание, источник и условие чувственного контакта и есть имя и форма.
21. Я сказал, что имя и форма обусловливаются сознанием. И вот каким образом, Ананда! следует познавать, что имя и форма обусловливаются сознанием. Если бы, Ананда! сознание не «нисходило» в материнское лоно, то образовались ли бы там имя и форма?
— Нет, Господин!
— А если бы, Ананда! сознание, «низойдя» в материнское лоно, там угасло?
— Нет, Господин!
— А если бы, Ананда! сознание покинуло отрока, юношу или девицу, то имя и форма смогли ли бы расти, развиваться, распространяться?
— Нет, Господин!
— Потому, Ананда! причина, основание, источник и условие имени и формы и есть сознание.
22. Я сказал, Ананда! что сознание обусловливается именем и формой. И вот каким образом, Ананда! следует познавать, что сознание обусловливается именем и формой. Если бы сознание не опиралось на имя и форму, то впоследствии обнаружилось ли бы становление рождения, старости, смерти и [всего] страдания?
— Нет, Господин!
— Потому, Ананда! причина, основание, источник и условие сознания и есть имя и форма[380].
[Итак], постольку, Ананда! [существа] могут рождаться, стареть, умирать, исчезать, или возникать вновь, постольку есть процесс вербализации, процесс объяснения, процесс манифестации, процесс познания, и постольку [возможно] обнаружение всего кругооборота этой жизни, поскольку есть имя и форма с сознанием.
23. Какие же, Ананда! провозглашают учения об Атмане? Согласно одному, Атман имеет форму и ограничен, когда провозглашают: «Мой Атман имеет форму и ограничен». Согласно другому, Атман имеет форму и безграничен, когда провозглашают: «Мой Атман имеет форму и безграничен». Согласно третьему, Атман не имеет формы и ограничен, когда провозглашают: «Мой Атман не имеет формы и ограничен». Согласно четвертому, Атман не имеет формы и безграничен, когда провозглашают: «Мой Атман не имеет формы и безграничен»
В книге впервые предпринята попытка представить историю индийской философии как историю творческих философских индивидуальностей. Опираясь преимущественно на памятники палийского канона буддистов и канонические тексты джайнов, автор реконструирует философские биографии и учения более двадцати основных персонажей реальной истории индийской мысли шраманской эпохи — эпохи первой переоценки всех ценностей и первой интеллектуальной революции Индии, датируемой VI–V вв. до н. э. Персоналия шраманской эпохи завершается философской биографией Будды, в котором автор видит своего рода итоговую фигуру первого периода всей индийской философии.
Книга посвящена восточно-западным философским штудиям Ф.И. Щербатского (1866–1942) на фоне достижений европейской сравнительной философии к началу XX в. Работы Щербатского исследуются в строго хронологическом порядке: от первой статьи «Логика в древней Индии» (1902) до последних комментариев к переводам буддийских текстов после опубликования «Буддийской логики» (1932). Среди основных компаративистских открытий Щербатского выделяются систематические параллели между буддийским идеализмом школы Дигнаги и критицизмом Канта, а также аналогии между «философией потока» у буддистов и А.
Всеволод Сергеевич Семенцов (1941–1986) — исследователь древнеиндийской литературы, религий, философии, средневекового индуизма, переводчик и истолкователь «Бхагавадгиты», оказал значительное влияние на формирование целого поколения индологов и стал одной из заметных фигур духовного возрождения России в эпоху государственного атеизма. В представляемый сборник вошли воспоминания о В.С. Семенцове коллег и учеников, светских и духовных лиц, а также индологические публикации по всем основным темам, так или иначе связанным с его научными интересами, начиная с ведийской поэзии и завершая диалогом религий.
Новая книга В. К. Шохина, известного российского индолога и философа религии, одного из ведущих отечественных специалистов в области философии религии, может рассматриваться как завершающая часть трилогии по философской теологии (предыдущие монографии: «Философская теология: дизайнерские фасеты». М., 2016 и «Философская теология: канон и вариативность». СПб., 2018). На сей раз читатель имеет в руках собрание эссеистических текстов, распределяемых по нескольким разделам. В раздел «Методологика» вошли тексты, посвященные соотношению философской теологии с другими форматами рациональной теологии (аналитическая философия религии, естественная теология, фундаментальная теология) и осмыслению границ компетенций разума в христианской вере.
Монография представит авторское осмысление ряда параметров философской теологии как новой реальности в российском философском контексте. К ним относятся отличия светской рациональной теологии от традиционного церковного богословия, дифференциация различных типов дискурса в самой рациональной теологии, выявление интеркультурного измерения философской теологии, анализ современных классификаций обоснований существования Бога, теологический анализ новейшей атеистической аргументации и самого феномена атеизма, а также некоторые аспекты методологии библейской герменевтики.
Настоящий курс рассчитан на ознакомление студентов-гуманитариев с начальными основами теологического знания, преподавание которого является новой реальностью в системе российского высшего образования. Основное содержание курса составляют лекции, посвященные логическому и историческому значению «теологии», выяснению отличия теологии от религиоведения, философии религии и религиозной философии, сложению ее современной дисциплинарной структуры и ее составляющим в виде дисциплин пропедевтических (христианская апологетика, библейская и патрологическая текстология), системообразующих (догматическое, нравственное (теотетика), литургическое, каноническое богословие, герменевтика Св.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборнике статей отечественного филолога и политолога Вадима Цымбурского представлены «интеллектуальные расследования» ученого по отдельным вопросам российской геополитики и хронополитики; несколько развернутых рецензий на современные труды в этих областях знания; цикл работ, посвященных понятию суверенитета в российском и мировом политическом дискурсе; набросок собственной теории рационального поведения и очерк исторической поэтики в контексте филологической теории драмы. Сборник открывает обширное авторское введение: в нем ученый подводит итог всей своей деятельности в сфере теоретической политологии, которой Вадим Цымбурский, один из виднейших отечественных филологов-классиков, крупнейший в России специалист по гомеровскому эпосу, посвятил последние двадцать лет своей жизни и в которой он оставил свой яркий след.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ж.-П. Вернан - известный антиковед, в своей работе пытается доступно изложить происхождение греческой мысли и показать ее особенности. Основная мысль Вернана заключается в следующем. Существует тесная связь между нововведениями, внесенными первыми ионийскими философами VI в. до н. э. в само мышление, а именно: реалистический характер идеи космического порядка, основанный на законе уравновешенного соотношения между конститутивными элементами мира, и геометрическая интерпретация реальности,— с одной стороны, и изменениями в общественной жизни, политических отношениях и духовных структурах, которые повлекла за собой организация полиса,— с другой.
Новая книга политического философа Артемия Магуна, доцента Факультета Свободных Искусств и Наук СПБГУ, доцента Европейского университета в С. — Петербурге, — одновременно учебник по политической философии Нового времени и трактат о сущности политического. В книге рассказывается о наиболее влиятельных системах политической мысли; фактически читатель вводится в богатейшую традицию дискуссий об объединении и разъединении людей, которая до сих пор, в силу понятных причин, остается мало освоенной в российской культуре и политике.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.