Индия наизнанку - [44]
«Эй, пакистанец!» — не унимался он и кричал через всю улицу, радостно меня приветствуя, фальшивого пакистанца из Москвы.
Если окажетесь на территории Лумбини, то возле входа вы его обязательно заметите — маленький мужик с огромной лысой головой, как у героя комиксов, как у персонажа мультфильма «Следствие ведут Колобки».
Итак, про Лумбини.
Так называемая «Зона развития» имеет четкий план застройки, так как разрасталась, преимущественно, в двадцатом веке, после того, как непальские археологи, в конце века девятнадцатого, откопали тут первые предметы, связанные с жизнью и деяниями Гаутамы Будды.
Каждая буддийская держава считает за честь построить на территории этой зоны храм, монастырь или хотя бы ступу. Поэтому есть тут и шри-ланкийские монастыри, и монгольские, и индийские, и всякие другие. Паломники, по предварительной договоренности, селятся обычно в «своих» монастырях: монголы — в монгольских, китайцы — в китайских.
По состоянию на начало 2011 года никаких следов деятельности российских буддистов на территории Лумбини я не наблюдал.
Поэтому и определил себе отдельную комнату в каком-то из простецких кирпичных строений, безотносительно к стране происхождения. Стесняющиеся небуддисты предпочитают снимать обычные гостиницы за территорией «Зона развития». Мне же стесняться было нечего, в житии в буддистском монастыре ничего предосудительного я не видел, а тем более, поддержал монахов скромным рублем.
Проживал я с чрезвычайно маленького размера монахами в оранжевых одеяниях, приехавшими сюда из непальской глуши. Уровень комфорта меня особо не интересовал. Монахи — возрастом от 7 лет и старше — рассказывали мне о своих обычаях, распорядках и ограничениях. Например, они совсем не пользовались женщинами, а питание после полудня считалось нежелательным. Поэтому все калории для обеспечения своей не очень активной в физическом плане жизнедеятельности они получали из единственного приема пищи, сразу после утренних молитв. Как и те монахи, у которых я жил в Индии[23], они полностью сбривали с себя все волосы.
Иногда меня приглашали на богослужения.
Однако постоянно тусоваться в монастыре желанием я не горел, поэтому большую часть дня тратил на исследование окрестностей — на велосипеде или пешком.
Если про жизнь в индийских мегаполисах уместно употреблять глаголы «кипела», «бурлила», то в Лумбини она ползла настолько медленно, насколько это возможно. Паломники, медитирующие возле дерева Бодхи, увешанного тысячами праздничных буддийских флажков, монахи, зажигающие свечи возле священного места рождения Гаутамы — все это никуда не спешило, не торопилось и, казалось, не имело ни начала, ни конца.
Райские сады Лумбини, тишину в которых нарушали лишь птицы и редкие, доносившиеся из некоторых монастырей мантры «Омммммм», вгоняли в транс и нирвану посетителей. Статуэтки сытых, упитанных будд, во множестве своем разбросанных по огромной территории парка Лумбини — и вовсе казались вечными.
Почти во все монастыри, здания и строения на территории можно заходить и изучать внутренности. Буддийские строители разных национальностей, как могли, старались выразить свою любовь к божеству. Вокруг статуй и статуэток разбивались клумбы и садики, запускались фонтаны и развешивались флажки. А на входах рядом с надписью «Buddha Center» пренепременно значилось «International»: заходи любой!
В некоторых, особо гостеприимных местах могли посадить за стол вместе с монахами и накормить. Внутренности монастырей, храмов и ступ по своему убранству превосходят внешнюю красоту. Божества, статуэтки, цветы и священные барабаны с мантрами внутри и росписью снаружи просто сверкают чистотой и позолотой, и каждое буддийское сообщество этим убранством пытается выразить свою особую интерпретацию этой мировой религии. На входах в храмы положено снимать обувь, как и из уважения к святейшеству, так и для того, чтобы не нарушить чистоту и гармонию, созданную тут как будто в назидание гостям из соседней Индии.
Для меня, с содроганием вспоминавшего вчерашнюю Индию и, в частности, Варанаси, телепортация в Непал казалась почти нереальной.
Ни одна из стран, содержавших в Лумбини свой религиозный центр, не жалела ни сил, ни денег на выражение своей высшей признательности божеству.
Бизнес, в отличие, например, от Хеврона (Палестина), где находится Храм Гроба Господня, тут если и есть, то находится в зачаточном состоянии и без показухи: материальные пожертвования собираются, в основном, за обучение тем или иным наукам и практикам. Наваленных кучами икон, лампад и прочей околорелигиозной мишуры мной не наблюдалось.
За короткий трехдневный срок просветления я не достиг, и стал собирать рюкзак и выдвигаться в сторону Поккары. Распрощавшись с миниатюрными монахами, я вышел на трассу, чтобы автостопом добраться до ближайшего городка Сунаули, откуда должны были ходить автобусы по направлению к Поккаре.
До селения Сунаули меня подкинул автостопом монах, дальше нужно было думать самому. Впереди лежала сотня километров до местечка Тансен — настоящего, горного Непала. Лумбини, при всей своей красоте, лежал на абсолютной равнине, в то время как остальные девяносто процентов территории страны покрывали величественные Гималайские горы.
Предлагаемая читателю повесть является итогом месячного путешествия автора по социалистическому государству Кубе. За время путешествия ему доводилось знакомиться с местными жителями из разных классовых слоев, попадать в полицию, общаться с эмигрантами из СССР, политическими диссидентами и пролетариями, ездить автостопом и другими доступными методами, соприкасаться как с туристической – дискотечно-алкогольной, так и обычной жизнью – жизнью простых крестьян и рабочих. Помимо общих наблюдений о положении дел в стране вы найдете немало повествовательно-описательных сюжетов, случаев и историй, произошедших с автором.
Эта книга, написанная известным шведским этнографом Бенгтом Даниельссоном и его женой, посвящена борьбе полинезийцев за самостоятельность, против губительных испытаний Францией атомной бомбы на островах Океании. Основана как на личных многолетних наблюдениях авторов, так и на тщательном изучении документов. Перевод дается с некоторыми сокращениями.
Книга представляет собой путевые очерки, написанные по впечатлениям от пребывания в Сирии в течение нескольких лет. Это одна из первых у нас попыток подробно рассказать о Сирии, ее достопримечательностях, быте, нравах и обычаях, истории самых разных эпох.
Предлагаемый советскому читателю сокращенный перевод книги Б. Мязговского «Марокко — красная земля» будет прочитан с большим интересом. Автор ее несомненно обладает талантом журналиста, и книга его, образно и живо написанная, пополнит наши знания о далекой стране, мужественный народ которой в тяжелой борьбе завоевал национальную независимость…
Что строил Пётр I и кому он пожаловал палаты Лопухина; где располагались владения Чудова монастыря; где декабристы устраивали свои тайные заговоры; для кого была построена церковь святителя Николая Чудотворца; какое отношение к этой местности имеет Роза Люксембург; к кому в гости заходил А. С. Пушкин; в каком саду отдыхал Лев Толстой и многое другое узнаете во время прогулки по местности, где в современной Москве пролегла одна из магистралей города – Комсомольский проспект.
Для того, чтобы сколько-нибудь полно и исчерпывающе рассказать об Эвенкии, надо прожить там годы. Записи в блокноте газетного работника, побывавшего в этих местах проездом, наблюдавшего жизнь берегов с борта теплохода, неизбежно грешат поверхностностью. Но если у читателя после прочтения предлагаемой его вниманию книжки появится хотя бы общее, приблизительное представление о природе описываемых мест, быте и нравах их населения, если она расширит его познания о крае, — автор будет считать свою скромную задачу выполненной.
Жан-Кристоф Рюфен, писатель, врач, дипломат, член Французской академии, в настоящей книге вспоминает, как он ходил паломником к мощам апостола Иакова в испанский город Сантьяго-де-Компостела. Рюфен прошел пешком более восьмисот километров через Страну Басков, вдоль морского побережья по провинции Кантабрия, миновал поля и горы Астурии и Галисии. В своих путевых заметках он рассказывает, что видел и пережил за долгие недели пути: здесь и описания природы, и уличные сценки, и характеристики спутников автора, и философские размышления.