Индивидуальная беседа - [6]
— Правда, правда.
— Ага! А как думаешь, такая температура каким светом светится?
— Как каким? Да никаким.
— Да ты что?! Тысяча же двести градусов! Свечка вон при трехсот как горит.
— Колька, не ме-ша-ай!
Походит, походит — к третьему уже подсел:
— А почему?..
Посмотрел, посмотрел на него начальник, покусал карандашик и подозвал.
— Ты, брат Колька, не обижайся — у нас запарка, сам видишь. Сегодня навалились, хотим карту кончить, чтобы на другую площадь без хвостов выходить. А ты вот что, почитай-ка пока вот эту книжечку, — и дал он Кольке книжку под названием «Общая геология». — Может, что интересного для себя и вычитаешь…
Поднатаскался Колька за сезон. Уже с прибором умеет обращаться, в маршрут берут его охотно. Не заскучаешь с ним. Биотит от роговой обманки хорошо отличает. Главные породы знает, в карте разбирается. Молоток у него настоящий — геологический. Лупу начальник подарил. Носит ее Колька, как заправский геолог, в нагрудном кармане энцефалитки, на веревочке. Когда камералят (разломы на карте вытягивают или породы раскрашивают), Колька тут же вертится. Молчит, глаз не оторвет, иногда лишь, руки засунув под мышки, в восхищении потянет сквозь зубы воздух: «О-о-о…» Гонят его — огрызается. На студентов, конечно, огрызается: «Салаги, биотит от роговой обманки отличить не могут, а туда же!» На что начальник грозно кричит: «Колька!»
К концу сезона у него накопилась собственная коллекция минералов — целый пробный мешочек. В основном — это рудные минералы, к ним у Кольки слабость (из-за блеска, наверное): халькопирит, пирит, борнит, марказит… После ужина любит он очистить местечко на столе, вывалит свое сокровище и рассматривает через лупу. Что-то бормочет. Некоторые образцы, покрасивее, он всерьез считает драгоценными камнями, тут его не переубедишь. Он заворачивает их в оберточную бумагу и держит отдельно. Каждый вечер пересчитывает — не пропали? А начальник, Сергей Анатольевич, то на Кольку поглядывает, то на студентов своих, практикантов. Студенты маршруты нанесли на карту, этикетки к образцам прилепили — теперь в карты режутся на щелчки.
— Все люди, как люди! — сказал воспитатель. — Ты бы, Коля, хотя бы восьмой класс закончил. Как люди. А уж потом…
Начальник, Сергей Анатольевич, как узнал, что он в этом году восьмой класс не кончил, выгнал из лагеря.
— И чтобы не приходил, — крикнул в сердцах вдогонку, — пока справку не принесешь!
Но куда Колька пойдет? До города шестьдесят километров, реки разлились, сапоги худые, в животе пусто. Ночевал два дня за ручьем в старом сене вместе с одичавшим за зиму котом. А на третью ночь начальник передал через повариху:
— Черт с ним, пусть в лагерь приходит, а то… — хотел было сказать про Колькино больное ухо, да сказал другое, — а то кот ему все уши обгрызет.
— Ох, и попадет мне, Колька, от твоих родителей! Ну, что мне с тобой делать? — встретил такими словами. Посмотрел, посмотрел и, махнув рукой, отвернулся. — Вон в углу твой прошлогодний спальник. Ешь да стелись. Завтра на выброску. Чтоб харч зря не переводил.
А Колька и рад-радешенек. Пронесло до осени. До осени еще долго! Красота! Есть у Кольки на примете два озера. Одно озеро, если в солнечный день глядеть с хребта, синее-синее. А другое — медно-красное. А озера-то рядышком лежат. В чем тут дело? Разобраться бы. Время есть до осени.
К концу месяца Сергей Анатольевич ушел в город закрывать наряды. Когда через три дня возвращался в отряд, еле добрался. Началось такое дружное таяние снегов в горах, что вчерашние ручьи, которые три дня тому назад он перепрыгивал без разбега, превратились в реки.
Лагерь, как он и предполагал, оказался затопленным. Плавали в сумерках, подернутых редким туманцем, ящики, бумага, наполовину затопленное ведро. На сопке — дымок. Туда, сняв две палатки, перебрался отряд. Но подниматься начальнику вверх так не хотелось! Все же устал он, добираясь сюда по большой воде. Он крикнул зачем-то:
— Эй, есть здесь кто-нибудь живой!
— Ага! — вдруг радостно ответила одна из палаток и, откинув мокрый полог, выглянул Колька. — Ты чего так долго не приходил, я жду, жду… — с обидой заговорил он, откашливаясь, отплевываясь, наверное, целый день ему не с кем было поговорить.
— Да я шел, Колька, шел, — улыбаясь, начальник проходил в палатку, — и вот… пришел.
Так с улыбкой и повалился на раскладушку. Колька радостно суетился вокруг, снимал с него рюкзак, стаскивал резиновые сапоги. Отвернул спальник, достал сухие носки и с гордостью протянул начальнику. Тот засопел: «Ну, чего ты». Но, нагнувшись, стал надевать на ноги, посиневшие от трехдневной мокрой резины. А Колька подбросил в печку дровишек — и вот уже затрещало, загудело, и, несмотря на то, что на полу стояла вода местами на четверть, тепло и уютно показалось начальнику в палатке. Его охватило блаженное чувство: он дома, его ждали, ему здесь рады. Колька достал свечу и, посмеиваясь, говорил:
— Не зажигал, тебя ждал. Чего так долго?!
— А я вот, — сказал начальник в пространство. — Разлилось ведь все кругом.
— Знаю.
— Чего же ты со всеми не ушел? — тоже посмеиваясь, говорил начальник.
Усомниться в самом себе? В правильности своей жизни? В святости и незыблемости тех идей и идеалов, которым служил верой и правдой не щадя живота своего? Герой романа, полковник в отставке, проходит мучительный путь раздумий, который поможет читателю глубже и полнокровней осознать героические и драматические страницы нашей советской истории.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Три смелые девушки из разных слоев общества мечтают найти свой путь в жизни. И этот поиск приводит каждую к борьбе за женские права. Ивлин семнадцать, она мечтает об Оксфорде. Отец может оплатить ее обучение, но уже уготовил другое будущее для дочери: она должна учиться не латыни, а домашнему хозяйству и выйти замуж. Мэй пятнадцать, она поддерживает суфражисток, но не их методы борьбы. И не понимает, почему другие не принимают ее точку зрения, ведь насилие — это ужасно. А когда она встречает Нелл, то видит в ней родственную душу.