Индивидуальная беседа - [8]
Успели выйти до первого снега.
— Сначала включим обе плитки, — начальник подошел к термометру на стене с отставшими старыми обоями, — минус пять.
— Да, колотун у тебя порядочный, — согласился Колька, — как в коридоре, — он подышал перед собой. — Хо-хо-хо… — пошел пар, — скоро снесут ваш барак?
— Да все обещают да обещают, — начальник задернул желтую пыльную штору на небольшом с фанерной форточкой окне, застелил стол газетой и огляделся. В комнате не стало уютнее.
— Давай, Колька, хозяйничай. Тушенку вскрывай, лук пожарь, — он сбросил ватник и остался в свитере и шерстяной шапке. Присел на раскладушку, стал просматривать почту. Старые газеты, журналы отбрасывал на раскладушку, а рядом на большой рюкзак положил письмо и открытку. Глянул на Кольку.
— Дожились, за все месяцы — одно письмо… Делай кофе черный на двоих.
— Идет, — сказал Колька. — Значит, забыли. А куда ты шкаф дел? В том году еще здесь стоял.
— Выбросил, Колька. Зачем эта рухлядь?
В дверь постучали.
— Не открывай! — прошептал Колька.
— Да ты что, ты что? Это же кто-то из соседей. Давай! — крикнул начальник.
Дверь приоткрылась, неуверенно заглянул мужчина лет пятидесяти с небритой физиономией.
— С приездом!
— А-а, Митрофанович, заходи!
Митрофанович откашлялся и просунулся в
комнатку побольше, уставился на Кольку.
— Да заходи, заходи. Снимай, Колька, тушенку, сгорит ведь!
Колька снял, стал резать хлеб, собирать на стол. Сполоснул кружки.
— Ну, по скольку? — повернулся начальник к Митрофановичу и встряхнул четвертинкой спирта.
— Да, господи, — умиленно простонал Митрофанович, проглотил слюну и развел руками.
— Ясно, — весело сказал начальник, — тогда все зараз.
— Правильно, — быстро согласился сосед, — да меня и Шура ждет. Она у меня не любит это, я ведь на минутку. Мы ждем, ждем, каждый день ждем, а тут слышу — вернулся, наконец. Дай, думаю…
Кольке же от трех кружек кофе захотелось спать. Он залез в спальник на раскладушке и под разговоры уснул.
Утром Сергей Анатольевич сказал:
— Ну, брат, надо как-то жить начинать, а? — посмотрел на Кольку и снял с вешалки теплый свитер. — Держи, и брюки — тоже. Ничего, ничего, заправишь в сапоги — и сойдет до магазина. Или вот что, давай-ка вот ботинки теплые надевай, мне они малы, а тебе сейчас в самый раз.
— Но…
— Никаких но! После бани, после парикмахерской пойдем шапку купим, а то прямо дикобраз ты какой-то. Да и мне не мешает, — начальник почесал бороду. — Веничек, что ли, у Митрофановича попросить.
Они вышли из темного барака на крыльцо, на солнечный свет, на первый зимний снег. А когда их глаза смогли что-то разглядеть, они увидели, как из остановившейся против барака машины вышли два милиционера в новенькой зимней форме и направились прямо к ним.
— Вот и все, — прошептал Колька, а начальник вздохнул…
А потом начальник писал характеристику на Кольку на десяти страницах. И о том, что Колька трудолюбивый, и о том, что понимает тайгу.
и хороший товарищ, и т. д. Писал и о том, что знает Кольку третий год и просит оставить его с ним. А он, Сергей Анатольевич Курчаткин, обязуется глядеть за ним в оба и обещает, что Коля Усов кончит восемь классов, а впоследствии и геологический техникум.
— Да-а, — сказал воспитатель детприемника, прочитав характеристику. — Ты бы рассказал, Коля, про своих друзей, про тайгу. Я ведь по-настоящему-то в ней и не был. Так, иногда под выходной выберусь на Пагель, на мормышку подергать.
— Знаю, — Колька вытащил руку, на которой сидел до сих пор, и махнул ею пренебрежительно. — На Пагеле тоже можно, но не интересно, рыбаков из города всегда понаедет…
— А там, в Хибинах, что — интереснее? Отряд ведь там стоял?
— Да.
— Ну, вот и расскажи мне про отряд, про тайгу. Какая она?
Колька вздохнул, опять засунул руку под себя, поерзал, но все же стал рассказывать. Об отряде, о тайге, о начальнике. Он чувствовал, что дело это бесполезное. Разве можно вот так сразу взять и рассказать. Он что-то говорил и о моряке, руководителе кружка при Дворце пионеров, и об учителе географии, об Олеге говорил. В общем обо всем, что вспомнилось в это утро. Но уже вяло, без интереса, перескакивая с пятого на десятое, и, наконец, совсем умолк с глубоким вздохом.
Какое-то время они сидели и молчали, прислушиваясь к шуму и хохоту, доносившемуся из класса.
— Ну, что ж, Усов, — сказал воспитатель, — иди. Пришли мне Гирусову.
— А что сейчас в классе?
— В классе? Лекция. Работник горбольницы проводит. Алкоголь и курение — яд для детского организма. Интересно? Ну, иди, иди. Гирусову не забудь прислать.
Когда Колька ушел, воспитатель поднялся, прошелся по комнате, снова сел за стол.
— М-да, — одной рукой отодвинул папочку скоросшивателя, в которой уместилась вся жизнь Николая Усова, другой — потер переносицу. На минуту закрыл глаза. И вдруг увидел много живых людей. Кто-то из них был похож на старичка — учителя географии, кто-то на руководителя кружка «Полный вперед!», кто-то на Колькиных родителей… Были здесь и другие люди: хорошие и не очень, равнодушные и те, что писали (сквозь пальцы он видел последнюю страницу дела) характеристику, и фразу начальника: «…прошу оставить Николая Усова со мной, а я обязуюсь…»
Усомниться в самом себе? В правильности своей жизни? В святости и незыблемости тех идей и идеалов, которым служил верой и правдой не щадя живота своего? Герой романа, полковник в отставке, проходит мучительный путь раздумий, который поможет читателю глубже и полнокровней осознать героические и драматические страницы нашей советской истории.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.