Иная Весть - [9]
19. Через воплощение фиксируется обоюдная интерференция субъективного и объективного начал.
20. В этой интерференции сквозит их равенство во взаимной онтологической ущербности.
21. Благодаря данному равенству полагается единство субъективного и объективного в сковывающей их несвободе.
22. Западня фундаментального рабства, довлеющего над архетипом, образуется дважды.
23. Впервые она дает знать о себе в кандалах детерминистской обусловленности.
24. Эта обусловленность состоит в гипнотической убедительности причинно-следственных связей.
25. В самом же деле, каузальный диалог есть не более как проекция на движущую разумным существом эмоционально-побудительную сферу.
26. Опыт неумолимости причинно-следственных связей дается разумному существу во мнимой безальтернативности случающегося.
27. На субъективном уровне каузальный диалог отражается в соотношении мотива и результата.
28. Всякое разумное существо склонно полагать, будто бы движущее им побуждение проистекает из независимой ото внешней среды основы.
29. Правда же состоит в том, что мотивация всегда и только опосредована актуальными условиями происходящего.
30. Говоря иначе, то, что разумное существо принимает за свой внутренний мир, имеет исключительно подсобное свойство в отношении обстоятельств мира внешнего.
31. Таким образом, оно не является по-настоящему обладателем движущей им эмоционально-побудительной сферой.
32. Именно эта сфера и есть сокровенная пружина того рабства, в котором оно пребывает.
33. Разумное существо принципиально не ведает о корнях своего рабства.
34. Единственно подлинным достоянием разумного существа, как субъективного начала, является немотивированность той субстанции, из которой оно составлено.
35. Психическая организация человеческой субстанции сама по себе точно так же произвольна, как и ее физическая составляющая.
36. Более того, воплощенность любого существа непредставима без направляющей ее эмоционально-побудительной сферы.
37. Повседневное сознание, руководствующееся критериями целесообразности действия, есть наиболее верный гарант пребывания в плену тотального сна.
38. Ему безусловно противостоит перспектива реального безумия, как потенции утверждения в подлинной свободе.
39. В общем ряду онтологической иерархии нахождение разумного существа в плену космического гипноза явлено наиболее гротескным, а потому ироническим образом.
40. Относительно него рабство усугубляется нарочитым неведением об имении за собой принципиальной возможности раскрепоститься от этого самого рабства.
41. На нижестоящих уровнях вселенского миража несвобода осуществляется в бремени чистой инерции.
42. Что же касается общечеловеческого архетипа, то здесь несвобода отягощается теми фикциями, которые производятся коллективным псевдосознанием.
43. В сплошном ряду этих фикций особое место занимает гегемония стереотипов.
44. Именно стереотипическим фетишизмом образуется вторичный слой обусловленности.
45. Гегемония стереотипов утверждается тройственно.
46. Во-первых, архетип декларирует безусловный приоритет целого перед частью.
47. Это означает, что разумное существо находит для себя в фикциях коллективного псевдосознания безукоризненность повседневных ориентиров.
48. Фикции коллективного псевдосознания всегда функционируют в значении механического регламента социального общежития.
49. Регламентация социального общежития осуществляется как диктат объективности.
50. Во-вторых, архетип декларирует обязательность повиновения в режиме субординации.
51. Это означает, что приобретаемым в процессе общежития ярлыком будто бы выражается некая значимость той социальной позиции, которая занята индивидом.
52. Никакой социальный ярлык не может быть определен в терминах онтологического превосходства.
53. Параметры, согласно которым выстроена космическая ситуация, начисто исключают подлинность иерархического приоритета.
54. В-третьих, архетип декларирует необходимость общего дела.
55. Это означает, что интересы каждого индивида якобы долженствуют быть приведенными в соответствие с потребностями коллектива.
56. Функционирование коллектива механически обслуживает вовлеченность в ритм уверенного приближения к общей для всех индивидов погибели.
57. Поэтому единственным резоном к функционированию социального механизма является поголовная забота задействованных в работе коллектива существ.
58. Забота как раз и есть наиболее общее основание гегемонии стереотипов.
59. Эта гегемония сводится к ангажированию существ теми ярлыками, что отводятся им механическим функционированием коллектива.
60. Гипнотическая убедительность ярлыков, навеянных коллективом, рождается из принятия разумным существом за подлинность своего сугубо фиктивного статуса.
61. Энергетикой бунта фиктивность бытийного статуса игнорируется самым опрометчивым образом.
62. В данном случае опрометчивость состоит уже в том, что функционирование социального механизма есть лишь наиболее поверхностный слой космического гипноза.
63. Привкус радикальной свободы дается разве что через бескомпромиссное разотождествление со всякой внешней данностью.
64. Здесь открывается перспектива чистого экстаза, как энергетического заряда изначального безумия.
Гремучая смесь из анархизма, персонализма и экзистенциализма в одном флаконе — эта книга может стать в распоряжении своего читателя своеобразной «инструкцией по выживанию» в современном мире определенного типа человека, которого в условиях «последних времен» стоит назвать не иначе как обособленным и отчужденным.
Из предисловия:Необходимость в книге, в которой давалось бы систематическое изложение исторического материализма, давно назрела. Такая книга нужна студентам и преподавателям высших учебных заведении, а также многочисленным кадрам советской интеллигенции, самостоятельно изучающим основы марксистско-ленинской философской науки.Предлагаемая читателю книга, написанная авторским коллективом Института философии Академии наук СССР, представляет собой попытку дать более или менее полное изложение основ исторического материализма.
В условиях сложной геополитической ситуации, в которой сегодня находится Россия, активизация собственного созидательного творчества в самых разных областях становится одной из приоритетных задач страны. Творческая деятельность отдельного гражданина и всего общества может выражаться в выработке национального мировоззрения, в создании оригинальных социально-экономических моделей, в научных открытиях, разработке прорывных технологий, в познании законов природы и общества, в искусстве, в преображении человеком самого себя в соответствии с выбранным идеалом и т.
«Священное ремесло» – книга, составленная из текстов, написанных на протяжении 45 лет. Они посвящены великим мыслителям и поэтам XX столетия, таким как Вячеслав Иванов, Михаил Гершензон, Александр Блок, Семен Франк, Николай Бердяев, Яков Голосовкер, Мартин Хайдеггер и др. Они были отмечены разными призваниями и дарами, но встретившись в пространстве книги, они по воле автора сроднились между собой. Их родство – в секрете дарения себя в мысли, явно или неявно живущей в притяжении Бога. Философские портреты – не сумма литературоведческих экскурсов, но поиск богословия культуры в лицах.
Автор книги — писатель-натуралист, доктор биологических наук, профессор зоологии. Всю жизнь посвятил изучению природы и ее животного мира. Теперь, в канун своего девяностолетия, как и многие, обеспокоенный судьбами человечества, написал эту, свою последнюю пятьдесят четвертую книгу, по необычной для него теме — о природе человека. Она предназначена для широкого круга читателей.
Книга выдающегося польского логика и философа Яна Лукасевича (1878-1956), опубликованная в 1910 г., уже к концу XX века привлекла к себе настолько большое внимание, что ее начали переводить на многие европейские языки. Теперь пришла очередь русского издания. В этой книге впервые в мире подвергнут обстоятельной критике принцип противоречия, защищаемый Аристотелем в «Метафизике». В данное издание включены четыре статьи Лукасевича и среди них новый перевод знаменитой статьи «О детерминизме». Книга также снабжена биографией Яна Лукасевича и вступительной статьей, показывающей мучительную внутреннюю борьбу Лукасевича в связи с предлагаемой им революцией в логике.
Книга содержит собрание устных наставлений Раманы Махарши (1879–1950) – наиболее почитаемого просветленного Учителя адвайты XX века, – а также поясняющие материалы, взятые из разных источников. Наряду с «Гуру вачака коваи» это собрание устных наставлений – наиболее глубокое и широкое изложение учения Раманы Махарши, записанное его учеником Муруганаром.Сам Муруганар публично признан Раманой Махарши как «упрочившийся в состоянии внутреннего Блаженства», поэтому его изложение без искажений передает суть и все тонкости наставлений великого Учителя.