Иная Весть - [32]
21. Убежденность органически сопряжена с принципом подлинности.
22. Она всецело пребывает вне актуального опыта.
23. Будучи убежденным, существо изъявляет себя как подлинно субъективное начало.
24. Это изъявление выражается вообще двойственно.
25. Онтологически оно выражается посредством могущества.
26. Гносеологически оно выражается посредством веры.
27. Вера вообще есть фундамент всякого рода убежденности.
28. Объективно инспирированная актуальность повседневного опыта разумного существа осуществляет принципиальную подмену веры фикцией знания.
29. Фикции знания предшествуют доверие и упование.
30. Предметом доверия является конкретная данность аналогического подобия.
31. Это аналогическое подобие ознаменовано тотальностью этого.
32. В повседневности его обозначению служит местоимение мы.
33. Здесь разумным существом схватывается интуиция аналогического подобия собственной воплощенности сущему.
34. Предметом упования является несводимость к актуальному опыту чего-либо.
35. Это что-либо представлено другим по отношению к разумному существу.
36. Здесь разумным существом схватывается первоначальная интуиция онтологического одиночества, как фундаментального стержня подлинно субъективного опыта.
37. Эта интуиция выражается посредством размежевания между я и не-я.
38. Это интуиция непроходимого провала, разделяющего субъективное и объективное.
39. Именно эта интуиция является осевым стержнем всякого рода подлинной веры.
40. Вера есть реально субъективный тип опытного восприятия.
41. Своим основанием она имеет интеллектуальное интуирование принципиальной нетождественности одного другому.
42. Далее, своим основанием она имеет интеллектуальное интуирование тождественности я исключительно себе самому.
43. Элементарным объяснением этой интуиции является то обстоятельство, что актуальному опыту одного недоступен способ личного восприятия другого.
44. Фикция знания призвана компенсировать неизбывность онтологической пропасти, разделяющей меж собою субъективное и объективное начала.
45. Будучи архетипически инспирированной, эта компенсация производится двойственно.
46. Двойственность этой компенсации выражена дуальностью профанического и сакрального знания.
47. Профаническое знание — это архетипически инспирированная претензия на обладание объективной истиной.
48. Эта претензия обосновывается через мистификацию общего знаменателя опытного принципа, представленного шаблоном некоего достаточного основания.
49. Сакральное знание — это архетипически инспирированная претензия на обладание абсолютной истиной.
50. Эта претензия обосновывается через мистификацию сферической замкнутости универсума как тождественного себе самому актуального всеединства.
51. Внутренним измерением принципа достоверности является элементарная интуиция.
52. Посредством элементарной интуиции осуществляется непосредственное схватывание актуальным опытом космической герметичности.
53. Соответственно актуальному опыту элементарная интуиция актуализирована тройственным образом.
54. Эта интуиция есть не что иное, как непосредственное схватывание синхронно функционирующей механистичности космоса.
55. Во-первых, — это интуиция астрономического времени.
56. Здесь разумным существом интуируется непреложно функционирующая длительность синхронно размеренного ритма глобального бытийствования.
57. Во-вторых, — это интуиция сферически замкнутого пространства.
58. Здесь разумным существом интуируется механизированная протяженность.
59. В-третьих, — это интуиция всепроникающей причинности.
60. Здесь разумным существом интуируется непреложно функционирующая ритмичность причинно-следственного диалога.
61. В житейском аспекте обыденной повседневности интуиция имеет исключительно подсобное по отношению к актуальному опыту свойство.
62. Житейская интуиция — это всегда и только интуирование элементарной предсказуемости того, что синхронно задается в рамках происходящего.
63. Отсюда наитие безукоризненной детерминированности того, что было, есть, будет.
64. Чистая интуиция начинается со схватывания субъектом его принципиальной нетождественности инертному потоку космического бытийствования.
65. Далее, чистая интуиция прослеживает принципиальную нетождественность субъективного начала его же воплощенности.
66. В контексте чистой интуиции эта нетождественность есть предмет знания о воплощенности, как наиболее близкой субъекту тюрьме объективации.
67. Чистая интуиция основана на знании о равенстве себе только я.
68. Я знает о себе самом вне собственной контрастности по отношению к не-я.
69. Отношение я к не-я выражено местоимением он.
70. Отношение этого, как не-я, к нему выражено местоимением оно.
71. Обращение к имперсональному я — это практика активного монолога.
72. Относительно субъекта — это практика непреложного изъявления подлинной веры.
73. Я есть предмет всякого рода подлинной веры.
74. Обращение к имперсональному я всегда выражено местоимением ты.
75. Только посредством обращения к нему субъект утверждается в убежденности относительно себя, как располагающего универсальной значимостью.
76. Только он есть реальный свидетель всего происходящего в его фокусе.
Гремучая смесь из анархизма, персонализма и экзистенциализма в одном флаконе — эта книга может стать в распоряжении своего читателя своеобразной «инструкцией по выживанию» в современном мире определенного типа человека, которого в условиях «последних времен» стоит назвать не иначе как обособленным и отчужденным.
Предлагаемая вниманию читателей книга посвящена одному из влиятельнейших философских течений в XX в. — феноменологии. Автор не стремится изложить историю возникновения феноменологии и проследить ее дальнейшее развитие, но предпринимает попытку раскрыть суть феноменологического мышления. Как приложение впервые на русском языке публикуется лекционный курс основателя феноменологии Э. Гуссерля, читанный им в 1910 г. в Геттингене, а также рукописные материалы, связанные с подготовкой и переработкой данного цикла лекций. Для философов и всех интересующихся современным развитием философской мысли.
Логические трактаты Боэция - характернейший пример рафинированной схоластической логики и силлогистики раннего европейского средневековья. Авторитет Боэция как логика был в Средние века чрезвычайно велик: его имя называли вторым после Аристотеля.
Занятно и поучительно прослеживать причудливые пути формирования идей, особенно если последние тебе самому небезразличны. Обнаруживая, что “авантажные” идеи складываются из подхваченных фраз, из предвзятой критики и ответной запальчивости — чуть ли не из сцепления недоразумений, — приближаешься к правильному восприятию вещей. Подобный “генеалогический” опыт полезен еще и тем, что позволяет сообразовать собственную трактовку интересующего предмета с его пониманием, развитым первопроходцами и бытующим в кругу признанных специалистов.
Из предисловия:Необходимость в книге, в которой давалось бы систематическое изложение исторического материализма, давно назрела. Такая книга нужна студентам и преподавателям высших учебных заведении, а также многочисленным кадрам советской интеллигенции, самостоятельно изучающим основы марксистско-ленинской философской науки.Предлагаемая читателю книга, написанная авторским коллективом Института философии Академии наук СССР, представляет собой попытку дать более или менее полное изложение основ исторического материализма.
«Священное ремесло» – книга, составленная из текстов, написанных на протяжении 45 лет. Они посвящены великим мыслителям и поэтам XX столетия, таким как Вячеслав Иванов, Михаил Гершензон, Александр Блок, Семен Франк, Николай Бердяев, Яков Голосовкер, Мартин Хайдеггер и др. Они были отмечены разными призваниями и дарами, но встретившись в пространстве книги, они по воле автора сроднились между собой. Их родство – в секрете дарения себя в мысли, явно или неявно живущей в притяжении Бога. Философские портреты – не сумма литературоведческих экскурсов, но поиск богословия культуры в лицах.
Книга содержит собрание устных наставлений Раманы Махарши (1879–1950) – наиболее почитаемого просветленного Учителя адвайты XX века, – а также поясняющие материалы, взятые из разных источников. Наряду с «Гуру вачака коваи» это собрание устных наставлений – наиболее глубокое и широкое изложение учения Раманы Махарши, записанное его учеником Муруганаром.Сам Муруганар публично признан Раманой Махарши как «упрочившийся в состоянии внутреннего Блаженства», поэтому его изложение без искажений передает суть и все тонкости наставлений великого Учителя.