In vinas veritas - [35]

— Я Вам не помешал? Здравствуйте!

«А я тут птичку запускаю!» — подумал я, но ответил по протоколу:

— Рад Вас приветствовать на борту нашего судна. Чем могу быть полезен?

— Извините за беспокойство, — представился он и добавил, сняв обязательный на территории порта шлем безопасности, — я из морской миссии. Зашел узнать, не нужно ли Вам чего-нибудь?

— Минутку, сейчас я Вас проведу к нашему старпому — он с удовольствием побеседует с Вами.

Не успел миссионер опомниться, как я уже умчался наверх, взывая:

— Саша! Выходи, подлый трус! Дело к тебе!

За мной трусил, безнадежно отставая, посетитель.

Саша вылез откуда-то сбоку с бутылкой «Абсолюта» в руках, откликаясь:

— Драться — так драться. Что в попу-то кричать?

Потом заметил человека выглядывающего из-за меня. Человек, в свою очередь, заметил бутылку. Старпома он тоже зафиксировал мимолетным взглядом. Саша попытался спрятать бутылку за спину, но она была литровой и поэтому всегда лукаво выставляла на всеобщий обзор белую алюминиевую манящую пробку.

— Ну, я, стало быть, пошел? — невинно поинтересовался я.

Саша сделал мне страшные глаза и изобразил миссионеру жест свободной рукой:

— Прошу Вас в каюту капитана.

Я спустился вниз, пережидая момент, чтоб потом войти к напарнику в разгар их общения. Но у трапа уже пасся, переминаясь с ноги на ногу, Алекс Скотт, собственной персоной, весь затянутый в резину.

— А, Скотина, ну заходи, заходи.

— Да я, собственно говоря, на минутку. Только узнать. А где твой друг? — поинтересовался он.

— У себя в каюте, сказал я и добавил, — Его ксендзы охмыряют.

Алекс хмыкнул, покачал головой и выглядел несколько смущенным.

— У тебя какое-то дело к старпому? — помог ему справиться с приступом стеснительности я.

— Да, то есть, нет, — он слегка развел руками и продолжил, — дело к Вам обоим. Мне ребята заказали сигарет. Говорят, у русских всегда можно прикупить курево и водку.

— Ну, я вообще-то не совсем русский, но дело не в этом. А водку мы не продаем.

Боевой пловец сразу повеселел и ободряюще похлопал меня по плечу, ожидая продолжения.

— Значит, желаете купить сигареты «ЛМ»?

— Да, да — «ЛМ», а что — у вас есть?

Я внимательно посмотрел в глаза, стараясь углядеть в них намек на провокацию властей, но ничего не заметил. По здравому смыслу нельзя было соглашаться, никаких гарантий на честность сделки с береговой стороны.

— Да не бойся, никакая я не подстава, — снова похлопал меня по плечу резиновый человек. — Решайся скорей — у меня кофетайм кончается.

— За сколько твои друзья готовы взять у нас блок? — решился я, прикинув, что мы все равно собирались эти сигареты продавать.

— По пятнадцать фунтов, если несколько, — легко ответил Алекс.

— Для начала десять блоков устроит?

— Двадцать, — закивал головой ныряльщик, — сейчас достану лавы.

Я с интересом уставился на него: откуда же он вытащит деньги, если весь затянут резиной? Но Скотина был хитрой скотиной: отработанным жестом он залез к себе за отворот и выудил целлофановый пакет с наличностью.

— Вот триста. Если хочешь — пересчитай.

— Верю, верю. Погоди, сейчас принесу, — я перехватил банкноты, трясущейся рукой запихал их в карман и горным козлом заскакал по трапу. В след мне донеслось:

— Прошу только в какой-нибудь пакет уложить — не тащить же их в охапке через всю верфь!

Когда Алекс Скотт с мусорным мешком на плече отправился восвояси, я, ликующий, побежал проведать Сашу. На радостях даже забыл, что у них там религиозные разговоры в самом разгаре.

Вбежал в каюту как раз вовремя: старпом разливал по рюмкам уже изрядно початую бутылку водки. Закуска, как обычно, изобиловала: три печенья и банка майонеза. Значит, меня здесь ждали, раз еда на троих.

Миссионер посмотрел на меня блестящими глазами и расплылся в улыбке. На сей раз она ему удалась гораздо лучше.

— А, это ты! — обрадовался Саша. — А я уже было собрался послать за тобой — где это ты запропастился?

— Саша, я один коробок сигар продал! — возбужденно зашептал я. — По пятнадцать фунтов за унцию!

Старпом почесал за ухом, достал еще одну стопку и наполнил ее.

— Кому?

— Приходил Скотина, ну, тот самый, что в коридор к нам нырял, сам спросил.

— Ну, все, значит, штраф за нелегальный сбыт сигарет почти сто пятьдесят фунтов за блок. Ты ему доверяешь? — спросил он меня, и сам же ответил. — Да и пес с ним. Авось пронесет: все равно эти сигары были приготовлены на продажу. Деньги хоть дал?

— Дал, дал, надо их куда-нибудь припрятать у судна: вдруг они меченные?

— А вот это уже называется паранойей. Сняв голову, по волосам не плачут.

— За здоровьи, — подал, вдруг, реплику миссионер, уставший держать рюмку.

— За успех, — подтвердил я, хватаясь за свою емкость.

— За мир во всем мире, — согласился старпом.

Мы стали закусывать деликатным посасыванием смоченной в майонезе печеньки (каждый — своей), а Саша, ожидая своей очереди к банке, скривившись, прошелестел:

— Этак, мы отсюда в портянках от Версаччи уедем.

26

В это же самое время по дождливому Фалмуту разъезжали несколько машин, в которых флегматичные и равнодушные люди рисовали, где, какое дерево произрастает, какова его крона, как тянутся линии электропередач, фиксировали наличие и глубину устоявшихся и вероятных луж. Другие люди, покопавшись в Интернете, разворачивали подробную геодезическую карту города, сопоставляли годовые розы ветров. Третьи люди, возбужденно переговариваясь между собой, выверяли положение звезд и планет на ближайшие полгода. Четвертые — пересчитывали деньги и распределяли их между занятыми в творческом поиске коллективам. Пятый человек лениво просматривал поступающие доклады, курил дорогие сигары и пил коллекционные вина. Еще он изображал наставника и учителя для своих довольно-таки многочисленных последователей, в совершенстве владея замысловатой техникой левитации, продолжительного бездыханного состояния и прочими изящными штучками.