Имя твоего ангела - [45]

– Но так не честно. – Это была уже Лена. – Мы должны осмотреть все вместе…

Ольга схватила за локоть мужа, повернувшегося было в сторону своей комнаты.

– Андрей Николаевич… Извините, Андрей устал, – сказала она, оправдывая мужа. – Но девочки правы. Сначала мы должны все проверить.

Вернувшись обратно, она спустилась вниз по лестнице.

– Здесь нет подвала, – сказала она, постучав по стене.

Следовательно, остается только первый этаж. А его доскональный осмотр можно провести только одним способом: разойтись всем по своим комнатам. Но не забудьте оставить двери открытыми. Если вдруг что случится, чтобы остальные могли прийти на помощь.

С ней нельзя было не согласиться.

Вскоре все разошлись по своим комнатам. Призрака нигде не было. Когда затушили факелы, все погрузилось во тьму.- Папа…- прошептала Айгуль, оставшись в комнате одна. Но ей никто не ответил. Тишина была устрашающая. Где отец? Почему он не предупредил Айгуль? А может… Может, призрак с ним что-нибудь сделал? Нет, так думать нельзя. Если думать об этом, можно умереть от разрыва сердца. И чего им всем не стоялось в коридоре? Почему разошлись по комнатам? Почему она не позвала с собой Лаиса?

Конечно, это означало бы переход дозволенного… Но ей одной так страшно, а с Лаисом… Нет, и так нельзя. Скорей бы пришел отец.

Может, он просто пошел в туалет? Он сегодня так много воды выпил.

Да, именно так. Он скоро придет. Вот уже и шаги его слышны. Идет тихо, стараясь не шуметь. Шаги приближались. Вот они дошли до двери. Замерли на какое-то время. Тишина такая, что слышно, как учащенно бьется его сердце. И дышит он часто, часто. Вот переступил с ноги на ногу. Взялся за дверную ручку. Повернул ее. Ура! Отец пришел. Пришел отец!!! А может… Может, это вовсе и не ее отец…

Может, это призрак… А может, что-то еще что-то хуже этого.

– Папа!..

Но ответа не последовало. Дверь начала тихо открываться.

Девушка, чтоб не закричать от страха, закрыла рот руками. Но этого и не нужно было. У нее пропал голос. Открылась дверь, и в проеме показался человеческий силуэт.

– Кто там?

Никто не ответил.

Вскоре дверь закрылась. Силуэт что-то поставил на пол. И только после этого заговорил:

– Дочка!

Айгуль, услышав голос, вскочила и побежала к отцу. И, как бы желая убедиться, что это именно он, какое-то время пристально смотрела на него.

– Дочка…

Убедившись, что это ее отец, с силой дала ему пощечину.

Потом, бросилась ему на грудь и заплакала.

– Я тебя ненавижу, ненавижу. Ты мне не отец… Ты же чуть не убил меня, – шептала она. – Ты где был? Почему ничего не сказал?

– Не шуми, дочка… Как бы другие не услышали… Я…я раскрыл секрет призрака.

Перестав плакать, девушка посмотрела на него:

– Что?!

– Да, дочка… А за то, что напугал тебя, прости. Все спят с открытыми дверями, не захотел поднимать шума. А ты молодец! Не закричала. Если бы закричала, было бы очень плохо.

– А секрет? В чем он?

3. Фатима

…дети остались запертыми в этом круге. Внутри этого круга – твои дети. Для тебя важнее, не где они, а живы ли? Пока живы. Живы. Пока. Но им предстоит большое испытание. Большое испытание.

Всю ночь Фатима не могла уснуть. Зря она пошла к гадалке.

Ничего хорошего та не сказала. Да и без нее ей не спалось бы. Хадича только укрепила ее сомнение. А ей так хотелось успокоения.

Успокоения, не правды.

Даже под теплым одеялом ей было холодно. Во дворе лето. За день стены нагрелись так, что до них не дотронуться. Но Фатиме было холодно. И причина не только в старости. Старость тут ни при чем.

Это холод одиночества. И муж рано покинул ее. Был бы он жив, сегодня ей не было бы так тяжело. Был бы он жив, обязательно нашел бы какой-нибудь выход. Мерзни вот так на старости лет в комнатушке общежития. Чувства переполнили ее душу, но плакать она не могла.

Слез уже не осталось, она только вздрагивала от холода.

Фатима сбросила с себя одеяло. Ни дневное тепло, ни одеяло ничего не значат. От них нет никакой пользы. Холод ведь идет не с улицы. Холод у нее внутри. Из костей он переходит в кровь, которая и доставляет его по всему телу.

И не было ни солнца, ни силы, способной победить этот холод.

Ни смерть не приходит. Будто она ждет, чтобы Фатима сама нашла ее и умоляла на коленях. И смерть, словно испорченные мужики, высматривает тех, кто моложе и симпатичнее. Она тяжело вздохнула.

– Да, не осталось в тебе даже того, что могло бы привлечь смерть, а ты все еще живешь. Собирай милостыню на улице, чтобы спасти сына-пьяницу от голодной смерти… Чучело гороховое…

Не правильно прожила эту жизнь. Жила бы правильно, конец не был бы таким. А ведь если посмотреть, прожила она свою жизнь честно. Не развратничала, водку близко не подпускала, не воровала, не врала, не хитрила, не выкручивалась. Жила так, как в той святой книге написано. Но даже это не сделало ее счастливой. Разве может счастливый человек в конце своей жизни оказаться в таком положении?!

Да были и у нее хорошие дни. Когда Фатима думает о радостных днях в своей жизни, каждый раз вспоминается ей один и тот же эпизод. Свесив ноги и прислонившись спинами друг к другу, они едут за дровами на телеге. Звук колес заглушается стрекотанием кузнечиков и гулом мух-комаров. Повсюду аромат цветов. Но приятнее и радостнее всего то, что она чувствует тепло спины мужа.