Импровизаторы. Саквояж мадам Ренар - [45]

Дальше Джейк не увидел ничего, потому что его резко взяли за плечо и отвернули от двери.

– Замышляем очередное вранье, да? – Хозяйка уткнула руки в бока. – Ну как же, мы же здесь идиотки! Старые курицы! Вешай лапшу, сколько хочешь! Вот так, да?

– Мэм, – спросил Джейк, – что случилось?

– Случилось! Он еще спрашивает! Случилось, а?

Джейк попятился, но отступать было некуда. Наоборот, надо было правдами и неправдами увести квартирную хозяйку от двери.

– Мэм, – осторожно сказал он, – может быть, вы расскажете мне все внизу? Он там занят…

– Ах, он еще и занят? – Голос миссис Гейзер предвещал бурю самым недвусмысленным образом. – Ну, сейчас он увидит на небе звезды! Эй вы, бабуля!

– Что случилось, миссис Гейзер? – выглянула из своей комнаты бабуля Будл, из предосторожности не показываясь целиком.

Фотографии, которые вдова вынула из кармана фартука, отличались только тем, что на одной призрачная миссис Гейзер под руку с Флинтом в воскресном сюртуке выходила из лютеранской церкви, одновременно сидя в кресле в ателье. В толпе праздничных прихожан выделялась бабуля Будл с перекошенным лицом. Именно эта гримаса была гордостью Козебродски, который как-то ухитрился щелкнуть бабулю возле уборной. А на второй миссис Будл, сияя, как медная сковорода, выходила под руку с этим же женихом из католической церкви на Мейн-стрит. Лицо миссис Гейзер, прекрасно заметное в толпе, выражало ужас и отвращение. (Жилетная камера Козебродски очень удачно застала ее обнаружившей таракана на обеденном столе.) Свадебные гости на обеих карточках были не просто похожи. Они были одинаковыми.

Дверь номера компаньонов распахнулась.

– Послушайте, – настаивала жена председателя городского совета, – я вас не тороплю. День, два, даже неделю могу подождать. Я ведь прекрасно понимаю, что имею дело с тонкими сферами. Может быть, у вас будет более удачный день, а? Давайте, мой дорогой, я зайду во вторник? Да? Что вы скажете насчет вторника?

– Во вторник, во вторник! – нехорошо усмехнулась миссис Гейзер. – Вас только нам и не хватало. Вот, взгляните-ка!

Молчание продлилось гораздо дольше того времени, которое требуется даме средних лет, чтобы рассмотреть две фотографии.

– Но если бы это было всё! – Миссис Гейзер усмехнулась еще более нехорошо и триумфально развернулась к компаньонам. – Знаете, дорогая, кто на самом деле эта парочка?

Она выдержала театральную паузу, достала из кармана платья мятый листок, расправила и помахала им в воздухе.

– Джулия Дей! Та самая Джулия Дей из Сан-Франциско!

Д. Э. Саммерс ухватился за карман брюк. В доме повисла тишина. Только канарейка в лавке продавца птиц продолжала тенькать.

– Мне сразу показалось, что что-то здесь не так, – медленно и страшно проговорила жена председателя городского совета. – Моя интуиция еще ни разу меня не подводила. Ну ничего, я этого так не оставлю! Я этого так не оставлю!

Теперь дамы вопили теперь уже в три глот… то есть, конечно, лица. Дюк был бледен.

– Так, – прошептал ему на ухо Д. Э. Саммерс, – спокойно, сэр. Делаем ноги, только тихо.

Но тихо не получилось: дверь третьего номера открылась во второй раз. Миссис Макферсон перестала кричать – в дверях, бледная и несчастная, стояла мисс Будл. Она все слышала, и в руках у нее была газета.

– Сэр, – аж застонал Дюк, – мне конец!

И точно.

– Мисс Будл, вы что, успокойтесь! – увещевал Д. Э., пытаясь удержать поэтическую барышню от смертоубийства.

– Не лапай, свинья! – огрызалась та, лягаясь и отчаянно пытаясь добраться растопыренными ногтями не до одного, так до другого. – Или он на мне женится, или живым не уйдет!

– Без огонька, – заявил редактор, когда Лев сдал очередную статью. – Ваши первые очерки действительно фонтанировали, а это просто хорошо. Можно подумать, что в вашей жизни больше ничего не происходит!

– Что там может происходить, – пробормотал Лев. – Работа, дом, соседи по квартире. Все как у всех.

– М-да, – констатировал редактор. – Без огонька.

– Не пойдет?

– Почему же, – редактор откашлялся. – Мы это опубликуем. Но… я видел в вас больший потенциал.

Лев был на грани отчаяния. Но что он мог сказать?

И Лев пошел домой.

– А скажите мне, дорогой друг, – Федор писал лежа, с «Марсельезой» в ушах, не обращая внимания на котиков и зайчиков, которые галдели в квартире. – Как зовут журналистку?

– Какую журналистку?

– Лучше приезжую.

– Откуда приезжую-то?

– Из Лондона, я думаю. С русскими корнями. В годах. Лет двадцать девять, не меньше.

– Эмми Грант. Светлана Борисовна Уорнер-Бразерс. Полина Власьевна Коллинз-Нечитайло. Алиса Куилти.

– Алиса Куилти… – задумчиво повторил Федор.

– А тебе зачем?

– Да вот я думаю, – потянулся его превосходительство. – Зря ты отказался.

– От чего отказался?

– От предложения редактора. Ну, того. Про новый журнал.

– Ты что? – Лев начал привставать. – Ты мою почту читаешь? Ты, блин, в мой телефон залез?!

– А нечего бросать его без присмот… – Его превосходительство пошарил под собой, вытащил телефон и протянул владельцу, но это его не спасло. – Я перепутал! Они одинаковые! Лежали рядом! Откуда мне было знать, у нас обоих звука нет, одна вибрация!

Федор прикрывался вытянутыми вперед руками. Не помогло. Подушку Лев у него отобрал и отбросил подальше. Он был слишком зол. Этот гад не только читал его почту, но еще и ответил от его имени! Извинился, видите ли, – написал, что отказался от неуверенности и готов попробовать.