Империя в прыжке. Китай изнутри... - [202]

С точки же зрения стратегии Китай, по оценкам тех же китайских ученых и практических специалистов, прекрасно понимает хрупкость нынешней глобальной стабильности и поэтому максимально стремиться к сохранению нынешней расстановки мировых сил. Именно поэтому китайское государство приняло концепцию «гармонизации внешних и внутренних отношений», верность которой регулярно подтверждается.

В китайской экспертной среде хорошо осознается стратегическая важность России как «главного тыла» в предстоящем и неизбежном противостоянии с Америкой. Китайское руководство убеждено, что это противостояние уже имеет место и выражается в ряде региональных конфликтов (как широко известных, так и замалчиваемых) и в попытках США окружить КНР сплошной стеной сдерживания.

Однако главное противоречие в складывающихся отношениях между Пекином и Вашингтоном проявляется в идеологической сфере: США четко и последовательно делают ставку на внедрение «оранжевой перестройки и гласности» в китайскую внутриполитическую систему, на разложение Китая либеральными ценностями. А опыт в этом отношении Советского Союза и Горбачева хорошо усвоен китайскими стратегами (обсуждение будущих путей развития Китая вплоть до 2002 года в значительной степени шло в форме анализа советских реформ и российского развития). Вожделенное для США расчленение Китая приведет к миллионным жертвам и его отбрасыванию с пика цивилизационных процессов в кровавую тьму архаики. Ведь любое ослабление централизованного политического контроля тут же повлечет за собой экономический сепаратизм и социальные взрывы небывалого масштаба.

Наконец, последнее по порядку, но не по важности. Китайское руководство прекрасно сознает, что любая попытка территориальной аннексии с его стороны обрушит и без того шаткое равновесие в мире, вызовет волну синофобии и нанесет самому Китаю ущерб, несопоставимый с ресурсами сколь угодно больших захваченных территорий.

Поэтому до 2017, а скорее всего, до 2019 года (когда закончится очередной «большой цикл» развития Китая) реальной угрозы территориальной целостности России с его стороны практически не существует.

Потенциальные же опасности вызваны не интегральной мощью или враждебными устремлениями Китая, но чудовищной слабостью России и, в первую очередь, неадекватностью нынешнего российского государственного управления. Оздоровление нашего государства и общества, укрепив Россию, устранит и эти опасности, — хотя нам предстоит пройти еще долгий путь для того, чтобы доказать китайцам свое возвращение к нормальности от разрушительных либеральных реформ.

Обоюдное понимание высокой вероятности этой перспективы существует как в России, так и в Китае и представляется гарантом действительно взаимовыгодного, несмотря на все многочисленные проблемы и потенциально возможные инциденты, сотрудничества.

Глава 15 Диалектика глобального и регионального сотрудничества

Несмотря на стратегическое партнерство, в целом взаимодействие России и Китая носит многоуровневый и достаточно противоречивый характер.

Логика глобальной конкуренции объединяет нас: постоянная истерика Евросоюза по поводу «газовой зависимости» от России и блокирование «Южного потока», этой попытки России обезопасить свой экспорт в Евросоюз от неадекватности европейских же ставленников на Украине ведет к укреплению энергетического сотрудничества с Китаем.

Расширение санкционных ограничений в торговле с Западом также объективно повышает значение торговли с Китаем для России (в 2015 году товарооборот, как ожидается, превысит 100 млрд. долл., хотя для нашей страны это и будет всего лишь 10 %). При этом значительную часть товаров и технологий, получаемых Россией из США и Евросоюза, она может при желании легко начать получать из Китая — и это весьма жестко ограничивает возможности Запада по давлению на нашу страну.

В целом антироссийская стратегия Запада (доходящая до прямых подтасовок и клеветы, не говоря уже о грязных оскорблениях) буквально заталкивает Россию в возможно более тесное сотрудничество с Китаем.

Но и Китай, рассматриваемый США в качестве своего прямого противника (и не только в расплывчатой стратегической перспективе, но прямо «здесь и сейчас») и подвергающийся постоянным политическим, информационным, а при возможности — и экономическим атакам, тоже нуждается в «прочном тыле» — и справедливо рассматривает в качестве такового Россию.

При этом руководители обеих стран, хотя и с разной степенью последовательности, отрицают необходимость полного подчинения национальных государств глобальному бизнесу и растаптывания своих интересов ради обслуживающей его идеологии либерализма (проявляющейся у американцев в агрессивном навязывании своим относительно слабым партнерам «идеалов демократии», а у европейцев — «прав человека»).

Таким образом, стратегическое сотрудничество России и Китая оказывается более тесным, чем если оно было бы обусловлено только своей собственной внутренней логикой: глобальные обстоятельства, оказывая на двусторонние отношения серьезное давление, как бы спрессовывают их, — и делают их поэтому более интенсивными, чем даже, возможно, хотелось бы некоторым из их непосредственных участников.