Империя серебра - [12]
— Скорее всего, — согласился Субэдэй, знавший беспощадность хана как никто другой. — Будь Чагатай глупцом, я бы с тобой согласился. И если бы внезапностью можно было чего-то добиться, то да, на нее можно было бы сделать ставку. Я бы и сам попросил тебя проверить слова на деле, если бы только это не пахло верной погибелью. В действительности же все обстоит так, что — прими мои слова на веру — Чагатай к такому выпаду готов. Любая группа вооруженных людей уже на подступах к его тумену наткнется на частокол из обнаженных клинков и готовых к броску воинов. Мысль об убийстве он вынашивает каждый день, поэтому и сам опасается того же.
— В нашем распоряжении людей достаточно, чтобы до него дотянуться, — заметил Хасар, хотя уже не так уверенно.
— Возможно. Если бы перед нами встали только его десять тысяч, мы бы, пожалуй, и впрямь могли до него дотянуться. Но я думаю, что это число теперь значительно возросло. В какую бы игру ни играл Угэдэй, он дал своему брату два года на нашептывания и раздачу обещаний. Без грозной тени хана мы все были вынуждены править подвластными нам землями, действуя так, словно все зависит от нашей собственной, отдельно взятой воли. И что же? Лично я поймал себя на мысли, что мне это нравится. А вы разве не ощутили то же самое? — Субэдэй оглядел своих собеседников. — Нет, — покачав головой, проницательно усмехнулся он, — нападать на Чагатая мы не будем. Держава разваливается, но теперь не на рода и племена, а на тумены, связанные не кровью, но возглавляющими их военачальниками. И моей целью является предотвратить внутреннюю войну, а не стать искрой к ее возгоранию.
Хасар уже потерял изначальную спесь и теперь лишь недовольно кривился.
— Тогда мы опять возвращаемся к тому, как нам оберечь Угэдэя, — высказался он.
— Более того, — расширил его мысль Субэдэй, — мы возвращаемся к тому, как сберечь для него достаточно народу, которым он сможет править в качестве хана. Надеюсь, Хасар, ты не ожидаешь от меня на этот счет мгновенного ответа. Ведь можно победить и увидеть Угэдэя с девятигривым знаменем, но при этом видеть и то, как Чагатай уводит с собой половину войска и половину державы. Сколько, по-вашему, времени пройдет, прежде чем уже два хана со своими армиями сойдутся друг с другом на поле сражения?
— Ты все ясно изобразил, Субэдэй, — откликнулся Хачиун. — Но мы не можем просто сидеть и ждать непоправимого.
— Не можем, — кивнул Субэдэй. — Ладно. Знаю я тебя достаточно, а потому скажу. Джелме здесь нет, потому что он ведет разговор с двумя военачальниками, которые могут оказаться преданы Чагатаю. Я буду знать больше, когда обменяюсь с ним посланиями. Встречаться с ним в открытую я не могу — это, Хасар, как раз о той игре с шушуканьем, которую ты презираешь. Нельзя сделать ни одного опрометчивого шага, настолько высоки ставки.
— Может, ты и прав, — промолвил Хасар задумчиво.
Субэдэй проницательно поглядел на родича хана:
— Хасар, мне надо заручиться также твоим словом.
— Насчет чего?
— Насчет того, что ты не будешь действовать несогласованно. Да, это так: Чагатай что ни день совершает передвижения, но он никогда не отдаляется от своих воинов. Можно, как ты говоришь, попробовать разместить лучников — вдруг он и впрямь выглянет из своего укрытия, — но, если эта затея сорвется, рухнет все, что в муках созидал и о чем радел твой великий брат и за что отдали жизни столь многие из любимых тобой. В пламя ввергнется весь народ нашей империи, Хасар.
Хасар поглядел на багатура, который словно читал его мысли. И как он ни пытался сохранять хладнокровие, виноватое выражение лица разглядели все. Не успел он что-либо произнести, как Субэдэй заговорил снова:
— Слово, Хасар. Всем мы желаем одного и того же, но я не могу ничего рассчитать наверняка, пока у меня не будет четкой определенности в твоих действиях.
— Я даю его тебе, — мрачно потупился Хасар.
Субэдэй кивнул с таким видом, будто речь шла о чем-то второстепенном.
— Я буду держать вас всех в осведомленности. Видеться часто мы не сможем: в стане полно соглядатаев, поэтому сообщения будут посылаться с надежными нарочными. Ничего не записывайте и с сегодняшнего дня не упоминайте больше имени Чагатая. Если надо будет о нем упомянуть, зовите его Сломанным Копьем. Знайте, что сообщения так или иначе, но все равно дойдут.
Субэдэй по-молодому гибко поднялся на ноги и поблагодарил Хачиуна за гостеприимство.
— Мне пора. Надо узнать, что они там насулили Джелме за его поддержку.
Чуть склонив голову, он легкой походкой сошел со ступеней, невольно заставив Хасара с Хачиуном ощутить свой возраст.
— Благодарение Великому небу хотя бы за это, — тихо произнес Хачиун, глядя ему вслед. — Если б ханом захотел стать сам Субэдэй, нам бы пришлось совсем туго.
Глава 3
Угэдэй стоял в тени у основания пандуса, ведущего наверх, к воздуху и свету. Великий овал похожей на чашу арены был, наконец, завершен — и свежо, зазывно пах деревом, краской и лаком. Легко представить себе атлетов из народа, выходящих сюда под приветственный рев тридцатитысячной толпы. Все это Угэдэй видел своим внутренним взором и ощущал, что впервые за много дней чувствует себя вполне сносно, даже бодро. Цзиньский лекарь все уши ему прожужжал о вредности чрезмерного потребления порошка наперстянки, но Угэдэй лишь ощущал, что это самое снадобье облегчает несмолкающую тупую боль в груди. Двумя днями раньше ее пронзительный укол уронил его на колени прямо в опочивальне (хорошо, что не прилюдно). Чингизид болезненно поморщился, вспоминая тяжесть, которая сдавливала, как чугунный обруч, и не давала вздохнуть. Щепотка же темного порошка, смешанная с красным вином, приносила желанное избавление: в груди словно лопались путы. Смерть шла за ним по пятам, Угэдэй был в этом уверен, но все-таки в паре шагов позади.
Древний Рим. I век до Рождества Христова. Молодой человек из аристократической семьи неудачно участвует в гражданской войне, поддерживая проигравшую сторону, и чудом избегает гибели. Он начинает свою карьеру в жестокое время, но добивается, чтобы перед ним распахнулись врата Рима. Позже его имя станет нарицательным для всех правителей будущего. Ведь слова «царь», «кесарь», «кайзер» напоминают, что юношу звали Цезарь.
Гай Юлий Цезарь мертв. Осиротевший Рим беснуется, требуя крови убийц. И кровь прольется – на улицах Вечного города, в тиши поместий и на полях сражений, где сойдутся в безжалостной битве римские легионы, еще недавно сообща служившие Сенату и Народу. Кто возьмет власть, выпавшую из рук убитого божества? Кого история назовет триумфатором, а кому в награду достанутся лишь смерть и забвение? В череде могущественных консулов, сенаторов, военачальников трудно заметить самого юного из претендентов на власть – молодого человека по имени Октавиан.
Он родился при необычных обстоятельствах: одни посчитали это дурным знаком, а другие предрекли, что смерть будет ему верным спутником и он станет великим воином. Предательство тех, кому он доверял, едва не стоило ему жизни и заразило душу жаждой мести, а страдания закалили тело. Он ни перед кем не склонялся, не поддавался ни страху, ни слабости. Его не заботили ни богатство, ни добыча — одна только власть. Он создал империю, простиравшуюся от берегов Дуная до Тихого океана. Его звали Чингисхан. И это роман о его молодости.
Он родился в год Огня и Тигра. Его появление на свет при необычных обстоятельствах говорило о том, что смерть будет ему верным спутником и он станет великим воином. И он исполнил пророчество. Воодушевил свой народ на битвы и повел его к славе через великую пустыню и могучие горы. Побежденные народы склонились перед ним. Полмира лежало у его ног. Его звали Чингисхан. И этот роман о самом трудном решении в его жизни. Он должен выбрать наследника, человека, способного сохранить его державу и осуществить его мечту: совершить поход к последнему морю.Конн Иггульден – признанный мастер исторического романа.
Видимо, проклят род великого Чингисхана, ибо нет покоя в его империи – и мира между его потомками. И десятилетия не прошло со дня смерти великого хана Угэдэя, а поминальщицы уже оплакали его сына, хана Гуюка. А остальные внуки великого завоевателя принялись рвать огромный Чингисов улус, как волки – павшего оленя… Недалек тот час, когда брат пойдет на брата, мечтая об одном – о троне в Каракоруме, а планы Чингисхана о завоевании мира пойдут прахом. Но нашелся чингизид, который железной рукой остановил развал империи – и расширил ее до пределов возможного.
Англия, 1461 год, разгар войны Алой и Белой роз. После сокрушительного поражения в битве при замке Сандал войско Йорков было практически рассеяно. Армия Ланкастеров, победоносно наступая, отбила из плена короля Генриха и подошла к стенам Лондона. Но неприступный город-крепость не открыл свои ворота перед стягами с алой розой. И тогда граф Ричард Уорик, один из предводителей сил Йорков, решил пойти на не виданный доселе в Англии шаг: при живом короле провозгласить другого монарха – герцога Эдуарда Йорка. Вот это настоящий правитель – молодой, могучий, искусный и неистовый воин; за ним пойдут люди, ненавидящие и презирающие слабоумного короля Генриха.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.