Империя - [43]

Затем он снова посмотрел на надсмотрщика, который, улыбаясь и заискивая, что-то говорил ему. Что именно, сенатор не слышал — настолько он был погружен в свои мысли. Ради приличия он кивнул слуге, и они пошли дальше. Силан вновь строил планы. После пережитого позора и унижения, доставленного ему Марком, силы вновь вернулись к нему. Он верил в то, что, закончив дела здесь, вернется в Рим и возьмет реванш, поставив на место этого наглеца. Император наверняка спросит его мнение о новом подразделении, и Силан уже знал, что ответит ему. Да и надежда на то, что во главе этой силы встанет его сын, у него сохранялась: кому как не Клементию командовать легионом? Марк думает, что приручил его, хитрого лиса, великого Силана. Но нет: были в его судьбе испытания и серьезнее, но и их он преодолевал. Жизнь не заканчивается на том, что человек уперся в стену. Стена ломается под ударами молота. А если что-то с ним и случится, его дело продолжит сын. Завещание давно составлено, а в него вписаны ценные советы и подробные наказы единственному наследнику огромного сенаторского богатства. Обо всем этом думал Силан, прогуливаясь по своему имению.

Проходя мимо старых и преданных рабов, он перекинулся парой шуток с некоторыми из наиболее пожилых, позволил им высказать свое мнение о предстоящих работах и даже дать ему кое-какие советы. Сам же он заботливо поинтересовался их здоровьем и самочувствием. Такой вольности рабам, которые работают у него в Риме, он не позволит никогда, но этих работяг нужно поощрять, а иногда даже беречь, чтобы лучше старались. В последнюю очередь Силан осмотрел подвалы, где, закованные в цепи, томились невольники, сломавшие недавно купленный пресс. Убедившись в том, что с ними не церемонятся, сенатор отправился на любимую веранду. День шел к закату. Последними, кто его побеспокоил, были его арендаторы-колоны, которые время от времени приходили к нему на поклон. Они преподнесли хозяину разные подарки: снедь, мелкий скот, гончарные изделия. Кто-то попросил об отсрочке платежей, другие представили на суд хозяина взаимные распри. Разговаривая с ними, сенатор думал о том, как он скоро вернется в Рим и начнет вершить свою месть над Марком. Он, Силан, заставит его плясать под свою дудку. Первым делом он убедит в его никчемности императора, затем подкупит сенаторов, чтобы те доносили на его обидчика. Но сначала нужно прикинуться послушным глупцом и поставить сына во главе легиона. Главное, не спугнуть этого змея:

«Пускай он думает, что я покорился ему. А то вдруг он решит убрать меня? Вдруг я ему больше не нужен? Нет, нет, прочь дурные мысли! Если бы он хотел избавиться от меня, то сделал бы это сразу. Зачем оставлять врага в живых так долго? А если я еще жив, значит, я ему нужен. Значит, еще не все потеряно. А потом…»

Потом его мысли унеслись куда-то далеко, в мечты о триумфе его сына, ставшего практически вторым человеком в империи и снискавшего всеобщее обожание. Веки сенатора опустились, и он уснул прямо на своем ложе, где принимал пришедших к нему людей.

И вот ему снится, как он идет по своей вилле. Рядом услужливый надсмотрщик поспешно показывает ему все то, что произошло в его отсутствие. Затем он видит, как его сын едет во главе триумфального парада на белоснежной колеснице, запряженной такими же белоснежными породистыми лошадьми. Их сбруя украшена золотом, под их копытами мостовая, усыпанная лепестками роз. Глашатаи трубят в медные трубы, люди ликуют. Остановившись у храма Юпитера, сын сходит с колесницы и, шагая по ступеням, направляется к самому императору. Но чем выше он старается подняться, тем длиннее становится перед ним лестница. Он устал и вспотел. Измученный, он все еще идет, но так и не может добраться до цели. Там, наверху, император ждет его с распростертыми объятиями, а он, вконец обессиленный, уже не идет, а ползет к нему по нескончаемым ступеням. И тут из-за спины Тиберия выходит Марк. Он улыбается и пристально смотрит на измученного сына Силана. И в тот же момент мраморные ступени начинают превращаться в песок, который тут же развеивает ветер. Клементий, видя это, вскакивает с колен и бросается наверх, но не успевает. Песчаная пыль исчезает из-под его ног, и он с криком падает в темную пустоту небытия.

Силан вздрогнул и открыл глаза. На улице стемнело. Он услышал, как один из его рабов почти шепотом, дрожащим голосом позвал его. Повернувшись на голос, сенатор увидел рядом с ложем слугу, бормотавшего себе под нос что-то малопонятное.

— Что ты там бурчишь?! — еще не придя в себя ото сна, спросил Силан.

— Хозяин, — испуганно ответил раб. — Хозяин, кто-то прислал вам…

— Что прислал?! Кто прислал?! Ну! Чего же ты застыл?! Отвечай! — поднимаясь со своего места, разозлился Силан.

— Вам прислали черного козла, — вжав голову в плечи, еле слышно проговорил раб.

— Что-о-о?! Кто посмел?! — багровея от ярости, заорал хозяин.

— Сказали, некий Александр. Человек, который привел козла, утверждал, что вы тяжело больны, поэтому жертвенное животное доставили в спешке прямиком из Рима.

— Я никому не сообщал о том, что отправляюсь сюда! Даже своей жене! Пошел прочь! И избавь меня от этой скотины! Убирайся!