Империя - [226]

— Ратибор, отведи его вниз! Пускай солдаты сделают с его женой то, что эти выродки сотворили с семей Мартина. Потом пусть вырвут ему язык и ослепят! Пришлешь к нему лучшего лекаря — Велиала! Я хочу, чтобы он жил с осознанием всего этого и жил долго.

Русич вытолкал еле стоящего на ногах Гая во двор.

— Дай мне меч, ты, ублюдок! — послышался голос трясущегося от гнева и злости Константина.

— Что?

— Дай мне меч! Давай разберемся, как мужчины!

— Как мужчины?! Дать тебе меч?!

Луций взглянул на брата. Маркус быстро подошел к Константину и резко ударил его в печень. Согнувшись от боли, тот присел на одно колено.

— Что-то я не припомню, чтобы ты дал меч моему отцу, когда пришел со своими солдатами к нам в дом! Подтащите его к столу! — скомандовал Маркус, и двое солдат тут же исполнили приказ.

Он ждал решения Луция, и оно последовало незамедлительно. Как только брат кивнул, Маркус поочередно стал отрезать Константину палец за пальцем. Тот истошно орал, но солдаты крепко держали его, не давая вырваться. От вида пыток Герман обмочился, обмяк и попытался забиться в угол. Он стонал, закрывая руками лицо, и молил о прощении, но его никто не слушал. Вскоре и с ним было покончено. Комната превратилась в кровавую скотобойню.

В тот день Луций крепко напился. Он потерял друзей, но отомстил тем, кому должен был отомстить. И что теперь? Он не чувствовал ни радости, ни удовольствия, ни горя, ни раскаяния — вообще ничего. Его мечты сбылись, однако это не принесло ему счастья. С каждым днем холодная пустота все быстрее вытесняла человеческие чувства из его души, превращая ее в выжженную злобой пустыню.

* * *

На территории Галлии, до завоевания и покорения ее римлянами, жило много разных племен: белги, аквитаны, кельты. Впоследствии они все слились для Рима в единую массу варваров, а их земли стали считаться огромной римской провинцией. К своим провинциям вечный город относился, как к дойным коровам, и не любил, когда эти коровы начинали бодаться. Такое своеволие Рим карал жестоко.

Черный легион и вспомогательные войска галльского гарнизона продвигались вглубь варварских земель. Из Германии к ним на помощь шел Клементий. Цезарь приказал расправиться с восстанием быстро и жестко, к тому же Луций понимал, что промедление может дать Клементию шанс проявить себя, а это в его планы не входило. Тиберий старел и становился все более переменчивым в характере, все более подозрительным, даже по отношению к нему и к Марку. Проблем добавлял и этот мессия из Назарета, свалившийся, как снег на голову. Перед самым отбытием в Галлию Марк намекнул Луцию о серьезном разговоре, который предстоит им по окончании карательной экспедиции. Что же, разговор так разговор — Луций был готов к любому повороту событий.

Он в очередной раз вспомнил тот момент, когда Маркус вбежал к нему с бешеными глазами и сообщил о том, что Мартина нашли убитым. Не так давно он и представить себе не мог, что вскоре лишится своих соратников, своих сподвижников, своих друзей, с которыми он столько всего пережил. Конь медленно плелся, позволяя своему хозяину предаваться воспоминаниям. Рука потянулась вверх и машинально поправила под подбородком кожаный ремешок от шлема, который уже начинал доставлять неудобство, но снимать который было нельзя: войска пребывали в боевой готовности, приходилось терпеть. Позади, однообразно лязгая железом, синхронно и четко шагал в ногу его легион.

— Мы идем почти месяц, нас никто не преследует, никто не атакует. Это наши земли. Что мы здесь делаем? — голос Маркуса врезался в его сознание.

Луций огляделся, прислушался к шелесту деревьев, вдохнул свежий воздух, от которого кружилась голова. Да, это не Рим с его спертым запахом и каменным лабиринтом улиц — это Галлия.

— Повстанцы собрали армию. Ими командует Бартус. Они разграбили уже несколько вилл, разбили три гарнизона, перехватывают обозы с продовольствием, грабят наших жителей. Не стоит их недооценивать. Бартус служил Арминию и теперь действует так же, как прежде действовал этот предатель.

— Ты взял с собой гвардию, которая должна охранять императора и Рим. Зачем? Сражаться против рабов?

— Это мой легион, Маркус. Заруби себе это на носу! Эти воины прошли со мной все круги Тартара! А сражаться против рабов намного сложнее, чем против профессиональных воинов! Раб знает, что его участь — смерть на кресте! Так зачем тратить жизнь впустую, когда можно забрать с собой на тот свет несколько граждан Рима? Страшен человек, которому нечего терять!

— Но тут нет ничего, кроме леса и сырости! И этих дурацких священных рощ. Вот глупости! Чем отличаются священные деревья от обычных?!

— Не знаю, Маркус, но если ты хочешь лишить себя жизни, то самый верный способ — пойти в их священную рощу. В Германии мы однажды наткнулись на такую. Там варвары приносили наших солдат в жертву своим богам. Не самое приятное зрелище, поверь мне.

Луций говорил совершенно без эмоций, равнодушно глядя на деревья, увешенные амулетами и пестрыми тряпочками. Заманчиво качаясь на ветру, безделушки тихо позвякивали, разнося по лесу приятный, умиротворяющий звук.