Империя - [120]

— Да так этому дураку и надо! Герой, мать его! Надо же было умудриться врезать Кастулу по челюсти при всем офицерском составе!

— Так он сам нам сказал: деритесь так, будто пред вами враг.

— Ромул, ты что, больной?! Он лет двадцать, наверное, в армии! Такие, как мы, для него плюнуть и растереть! Хорошо еще, что мечи деревянные! — потер челюсть Понтий. — Ох! Как же все болит-то!

Две трети курса молодого бойца были позади, оставалось продержаться меньшую часть. Но испытания для друзей только начинались. Впереди было то, по сравнению с чем физические тяготы и унижения со стороны Кассия и Публия были просто невинными шалостями. Впрочем, все горести, которые уготовила юношам судьба, только закаляли их тела и характер. Но вместе с тем они очерняли их души, убивая все хорошее и светлое, что в них еще осталось. И это было делом рук одного человека, если, конечно, его можно было так назвать. Те цели, которые он преследовал, были не так уж недосягаемы. Зверя из человека сделать легко, а вот человека из зверя — невозможно.

Глава XIV ПОСЛЕДНИЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ

Жадность заключается в желании иметь более, чем необходимо.

Аврелий Августин

Красс стоял на небольшом мостике в общественном парке города. Уже почти совсем стемнело и от воды тянуло приятной прохладой. Еще утром его раб передал ему послание от Сципиона, в котором назначалась встреча в этом поистине красивом месте. Резной мостик был украшен крохотными статуями богов, а его перила переливались наполированным блеском: тысячи и тысячи рук прикасались к ним ежедневно на протяжении многих лет. Этот прогулочный сад начинался от небольшой террасы и уводил посетителей по извилистой лестнице вниз к загадочным и красивым растениям, за которыми тщательно следили императорские рабы-садовники. Прямые симметричные дорожки и аллеи были выложены каменными плитами, обсажены небольшими деревьями, а также кустами роз, мирта, олеандра, жасмина и граната и окаймлены изгородью из букса, лавра и розмарина. Повсюду виднелись клумбы с цветами. Лавочки, беседки, небольшие фонтаны и искусственные озерца поражали своей умиротворяющей красотой. Красс смотрел вниз: там, в водах небольшого ручья, деловито сновали пестрые рыбки. Время от времени он отвлекался от созерцания, поворачивался и с кем-то здоровался, иногда даже заводил беседу и, судя по всему, уже начинал нервничать. Сроки поджимали, а Сципиона все еще не было. Вскоре совсем стемнело, и по небу рассыпались миллиарды светящихся зерен, а из-за набежавшей на него темной тучи предательски выглянул месяц и щедро пролил на мостик поток серебряного света.

— Проклятье! Вот урод! Играть он со мной вздумал! Заставил меня ждать целый месяц! Ну, что же, завтра из твоих щенков отбивные сделают, а послезавтра… — Красс, истощивший запасы своего терпения, начал ругаться и, плюнув в воду, уже собрался покинуть парк, но едва он повернулся к выходу, как тут же отпрыгнул в сторону.

Рядом с ним стоял человек в черных, как ночь, доспехах, укутанный в не менее черный плащ с покрывавшим голову капюшоном. Он непринужденно опирался на перила мостика и смотрел вниз на плескающихся в прозрачной воде рыб, подобно тому, как еще минуту назад это делал сам Красс. Небрежным движением руки он скинул капюшон и, повернувшись к Крассу, спокойно произнес:

— Не плюй в колодец, может, тебе еще из него напиться придется.

— Поучи меня еще! Почему так долго-то?! — и Красс снова демонстративно сплюнул в ручей.

Сципион, прищурившись, посмотрел вниз и, снова обратив взгляд на собеседника, ухмыльнулся едва заметной улыбкой.

— Ну что, ты принес все, о чем мы договаривались? Надеюсь, без обмана?

— Ты говоришь о рекомендательных письмах, не так ли?

— Да кому нужны эти бумажки?! Эти грамоты только для нищеты важны! Сам что ли не знаешь, как их штампуют в нашем сенате? Я говорю про… Сам знаешь, про что. Я все пересчитаю при тебе, чтобы потом разногласий не было. Сам пойми, я этих ваших сопляков в лагерь пристроил, можно сказать, жизнь им облегчил. Хотя, что уж тут скромничать: спас я их! Как есть спас! Тем более что они дети этих… — Красс огляделся по сторонам и заговорщицки понизил голос.

— Предателей? Ты это хотел сказать? — спокойно, не глядя на него, уточнил Сципион.

— Это ты там со своим Марком знаешь, кто они, а для меня это обычные солдаты, и их родословная мне неизвестна! — нарочито громко, с визгливыми нотками в голосе ответил Красс, явно стараясь перестраховаться на случай, если их вдруг подслушивают.

— Да не ломай ты комедию, старый хрыч. Тут кроме нас с тобой никого нет, поэтому говори так, как тебе хочется.

— Ты за себя решай, а меня не учи. Я поэтому до стольких лет и дожил и такую должность занимаю, что имею привычку наперед все просчитывать. А если бы был, как покойный Помпей, то, наверное, тоже бы уже давно в петле болтался. Но нет, мне жизнь мила и работа моя мне по душе. Так что давай плати за то, что я сделал. И скажи спасибо, что я с вас взял так мало. Если бы я знал, что на этих ваших ребят точат зуб три моих офицера, содрал бы с вас втридорога, — рассмеялся Красс, протягивая руку и жестом показывая Сципиону, что пора отдать причитающееся.