Империя - [118]

— Да-а-а?! — протяжно возразил оппонент. — Вот когда ты его увидишь, то сам поймешь, что этот мальчик особенный. Может, он сын Юпитера или Марса?

— Так то боги! А вот из их детей никто, ни Геракл, ни Ахиллес, ни кто другой, мертвых не воскрешал и людей не лечил! Или я не прав?! И вообще, вот когда сам увижу этого лекаря, тогда, возможно, и поверю, а сейчас это больше похоже на сумасшедшие бредни.

Мартин какое-то время послушал разговор солдат, ухмыльнулся, махнул рукой и направился в казарму, а там завалился на койку.

— Надо же, мертвых оживляет! Вот бы с таким встретиться. Я бы руку на отсечение отдал, лишь бы увидеть его. Он же, если существует, и мою семью, получается, может вернуть? — начал было рассуждать юноша, но тут же остановился и, прищурив глаза, отмахнулся от странных мыслей: — Опять тебя понесло, Мартин! Все, спать! — ерзая по кровати в попытках заснуть, приказал себе он.

Но едва его охватил сон, буцинаторы нарушили тишину раннего утра, трубя по всему лагерю подъем.

— Ну, теперь держись! — открыв глаза, только и сказал Мартин и поспешил за друзьями на построение.

На плацу с важным видом взад и вперед расхаживал Публий. Он изредка посматривал на новобранцев с непонятной ухмылкой, ожидая, пока все построятся и подтянутся, и время от времени подгонял их словами:

— Живее! Живее! Сколько можно ждать вас тут? Тоже мне, солдаты! Мухи сонные! Как бабы, честное слово! Вам еще юбку надо надеть, тогда точно поблажки будут. Ну, а пока у вас между ног кое-что болтается, пощады не ждите! Я из вас все соки выжму! Зато потом вы мне еще спасибо скажете, когда германцев в пух и прах разгромим!

— Ну да, конечно, — скептически буркнул себе под нос Луций.

— А вот насчет того, что соки выжмешь, не сомневаюсь, — поправил ремень Мартин.

— Уж это точно! К бабке не ходи! — Ромул посмотрел на стоящего рядом с ним Понтия. Тот кивнул головой в знак согласия.

Так для Луция и его друзей начался первый день полноценных испытаний. Теперь они только и делали, что рыли траншеи да таскали камни из угла в угол. В принципе, все то же самое делали и остальные, но Кассий с остервенением и злостью придирался к ним по каждым мелочам — гораздо больше и чаще, чем к другим. Оно и понятно: как никак, «друзья детства». А мерзавец Публий закрывал на все глаза, да и сам не брезговал лишний раз поиздеваться над ними. Пока все отдыхали, они работали. Когда работали остальные, они трудились вдвойне. Помимо изнурительных нагрузок, у них была и физическая подготовка, и обучение боевым искусствам, начиная от рукопашного боя и заканчивая стрельбой из лука. Военная наука раньше их не пугала, ведь закалка у них уже была. Однако изнуряющие работы отбирали у друзей последние силы, так что им хотелось лишь одного — просто лечь и умереть. Их терпение было на исходе, нервы на пределе, и подавленность давала о себе знать, особенно в те минуты, когда друзьям все же удавалось передохнуть. Тогда они молча сидели и смотрели то друг на друга, то куда-то вдаль, не в состоянии что-либо сделать или даже сказать. Только Луций и Мартин изредка перебрасывались несколькими фразами.

Однажды, после долгой и изнурительной работы на жаре, они сидели на больших булыжниках.

— Зачем ты на прошлой тренировке так сильно отделал того бедолагу? Ты же прекрасно видел, что он тебе не ровня! — удивлялся Мартин.

— Надо было выпустить пар. Тем более, Кассий думал, что тот парень справится со мной. Почему все уверены, что рост человека — это уже победа?

— Ну и что, выпустил? А мне вот в прошлый раз этого сделать не дал! — рассмеялся Мартин. — Ты стал рассуждать, как Марк. Смотри, не сделай его своим кумиром. Нам нужен лидер, а не сенатор!

— Я своих рук вообще не ощущаю, — смотря на окровавленные мозоли, тихо проговорил Ромул. — Сколько мы здесь уже?

— Не знаю. Думаю, скоро будет ужин, так как солнце не сильно печет, — также изнуренно и тихо ответил Понтий, вытирая пот, градом катившийся с лица.

— Да причем тут ужин? Я спрашиваю, сколько дней осталось до того момента, когда Марк сможет нам помочь? Вот что меня больше всего интересует, а тебе лишь бы пожрать! Одно на уме — бабы и еда!

— Что ты орешь на меня? Задавай вопрос конкретней и не психуй! — вспылил Понтий и тут же вскочил со своего места.

— Что? Ты хочешь показать свою прыть? Голос на него повысили! Обиделся, маленький? Ну, не расстраивайся. Дай-ка я тебя приголублю, голодненький ты мой! — с издевкой подначивал Понтия Ромул и даже поднял руку для того, чтобы погладить друга, но тот резким движением отмахнулся от нее.

— Пасть закрой. Что-то ты ее не открывал, когда Кассий тебя заставлял после отбоя свинарник от навоза вычищать. Тогда ты таким смелым не был. Или только на своих можешь орать?! Иди поори на Кассия и выскажи ему свое недовольство! Что? Язык проглотил? Давно ли ты научился так разговаривать, червь книжный?! Гляжу, тебя задело?! Что-то ты по девкам с нами никогда не ходил! Может, сам как баба?!

— Да пошел ты, животное! Зато ты у нас можешь со всеми подряд! Тебе, наверное, хоть обезьяну приведи, разницы не будет! — проорал Ромул, вставая с камня и гневно жестикулируя.