Империя Ч - [45]
Что я должна была сделать, Василий? Я должна была уйти. Исчезнуть. Куда? Я любила тебя. Я не могла отойти от тебя ни на шаг. Уйти, чтобы пропасть в тайге, затеряться, сгибнуть от голода, гнуса, мороза? Без ружья, без знанья дороги и окрестностей? Я шептала тебе ночами, когда мы лежали втроем на сгруженном в кучи перегное, близ отпылавшего большого костра, близ красного угольного круга, возбуждавшего подземным животным жаром: давай найдем дорогу в Россию, давай вернемся, давай выберемся к Железному Пути, туда, где бегают по рельсам поезда, впрыгнем в любой товарняк, к коровам, к лошадям, доедем, будем сено жевать, опилки грызть. Вернемся! Не могу больше в китайских лесах! Где мы — в Китае ли, в России?! Неведома граница миров; и где граница родства и чужачества? Что тебе женщина, глядящая на тебя из ночи неотрывно, вот она опять не спит, и ее узкие глаза буравят тебя, прожигают наподобье углей?! А ты откидывал назад руку и натыкался на ее лицо. И вздрагивал. И отнимал руку. И дул на руку, ибо она горела, как от ожога.
И ты шептал мне беззвучно, приставляя рот к моему уху вплоть: Яоцинь — колдунья, она нас заколдовала. Теперь поздно. Лесико, поздно уже. Мы не выберемся.
Ты оборачивался к ней, лежащей справа от тебя, и крик застревал у тебя в горле — на тебя из тьмы глядела маска тигра. И ты крестился; и молился; и отворачивался опять; и слушал сзади себя смех, звенящий и нежный. Обыкновенный женский смех, согретый ночью и желаньем. Но ты не оборачивался больше. Ты брал меня за руку, и я слышала, как дрожит твое тело, коим ты более не владел, хотя еще владел бедной душою своей.
ГОЛОСА:
Я хорошо знала теченье Тапао-цзы вверх и вниз. Там, где Чензагоу впадает в Тапао-цзы, я нашла тигренка и приручила его, и он был мне единственной усладой.
Я охотница. Я знаю тропы. Я знаю, что в дуплистых деревьях в тайге пчелы делают мед. На коре — следы когтей, зубов: медведь рвется к сладкому, пытается мед добыть с большой высоты. Вот так и человек. Ему кричат: невозможно! — а он лезет все равно, пытается достать, добыть, достигнуть, овладеть.
Так делают мужчины, и этот, встреченный мною в тайге в паре с женщиной, делал точно так же. Я видела свое отраженье в ручье, в зеркале синего озера Ханка, и я знала, что я красива. Моя дикая красота пугала мужчину. Он любил свою женщину, я это видела. Но я вырастила из тигренка тигрицу, и я переняла повадки зверей. В каждом человеке есть и человечье, и звериное. Чего больше?! Господин тайги это знает. Зверь знает больше, чем человек. Зверь нюхает одну траву, а различает тысячу запахов. Разве мы сравнимся с ним в изощренности и чутье?!
Я различала даже на палом листе, на перегное, следы пятнистых оленей. Я, как собака, чуяла: невдалеке пахнет изюбрем. Я видела, как посреди тайги растет Да-цзошу — Большой Дуб, и на него, на дуб тот, наверчено множество всяких тряпочек, и красных, и белых, и черных, и желтых, и повешены украшенья и цепи, и подвески из красной монгольской яшмы, и лазуритовые серьги, и жемчужные бусины. И корейцы, и китайцы, и гольды, и айны, живущие в округе, приносили к Да-цзошу свои самые дорогие драгоценности, свои милые любимые вещицы, и вешали на него, на священный, чтобы он, как Бурхан, охранил их и их семьи от злого глаза, от смертельной болезни, чтобы спас их и послал им любовь. Люди просили Да-цзошу о любви! О чем же еще Божество просить?!
Я никого ни о чем не просила. Я ночью длинно, призывно свистнула, позвала, и из тьмы, из тайги ко мне, к тлеющему костру вышел зверь. Это был мой зверь. Я его выкормила. Я его воспитала. Я пела, как над ребенком, над ним песни. У меня не было детей, я была лесная женщина, и это был мой рыжий полосатый огромный ребенок. Он мог загрызть меня, умертвить меня, но он этого не делал. Он любил меня. И я любила зверя. Я встала перед ним на колени и попросила: зверь, давай поиграем. Поиграем в страшную таежную игру с человеком, который смертельно понравился мне. Я не хочу, чтобы рядом с ним моталась эта женщина. Она мне лишняя. Она мне не нужна. Я напугаю ее. Я прогоню ее. Зверь, помоги мне. Зверь, ты Господин Тайги. Побудь нынче Господином Любви. Превратись. Преврати. Сан-лин-чжи-чжу. Сан-лин-чжи-чжу.
Раздался рык, и зверь вышел из тьмы внезапно.
И женщина, мгновенно вскочив с лесного колючего ложа, прыгнула чуть ли не в пасть ему.
— Лесико!.. Отойди!.. В тень, уйди в тень быстро!..
Ты заслонил меня извечным порывом мужчины. А женщина танцевала перед зверем. Изгибалась, вставала на цыпочки, пошевеливала пальцами высоко воздетых над головою рук. Зверь глядел на нее оранжевыми звездами глаз. Его глаза сводили с ума. Женщина приближалась к зверю, танцуя, касалась руками рисунка у него на лбу. “Господин, — шептала она сладострастно, — на лбу твоем, повелитель, начертано: господин. Ты владыка мой и господин мой. И я твоя госпожа. Я буду делать с тобою, что захочу. Да ты и сам этого хочешь”. Танец становился диче, жесточе. Танец вырывался наружу огнем. Ало-оранжевая шкура зверя, испещренная черными полосами, переливалась под крупными лесными звездами и зимней Луной. Яоцинь встала перед зверем на колени, закинулась, выгнулась назад, так, что голова ее с тяжелыми черными косами, освобожденная от медвежьей зимней шапки, коснулась затылком ее пяток. “Бери меня! — пропела она на незнакомом, но внятном мне языке древний дикий гимн. — Я твоя! И если я твоя, то сделай меня собою!”
В танце можно станцевать жизнь.Особенно если танцовщица — пламенная испанка.У ног Марии Виторес весь мир. Иван Метелица, ее партнер, без ума от нее.Но у жизни, как и у славы, есть темная сторона.В блистательный танец Двоих, как вихрь, врывается Третий — наемный убийца, который покорил сердце современной Кармен.А за ними, ослепленными друг другом, стоит Тот, кто считает себя хозяином их судеб.Загадочная смерть Марии в последней в ее жизни сарабанде ярка, как брошенная на сцену ослепительно-красная роза.Кто узнает тайну красавицы испанки? О чем ее последний трагический танец сказал публике, людям — без слов? Язык танца непереводим, его магия непобедима…Слепяще-яркий, вызывающе-дерзкий текст, в котором сочетается несочетаемое — жесткий экшн и пронзительная лирика, народный испанский колорит и кадры современной, опасно-непредсказуемой Москвы, стремительная смена городов, столиц, аэропортов — и почти священный, на грани жизни и смерти, Эрос; но главное здесь — стихия народного испанского стиля фламенко, стихия страстного, как безоглядная любовь, ТАНЦА, основного символа знака книги — римейка бессмертного сюжета «Кармен».
Что это — странная игрушка, магический талисман, тайное оружие?Таинственный железный цветок — это все, что осталось у молоденькой дешевой московской проститутки Аллы Сычевой в память о прекрасной и страшной ночи с суперпопулярной эстрадной дивой Любой Башкирцевой.В ту ночь Люба, давно потерявшая счет любовникам и любовницам, подобрала Аллочку в привокзальном ресторане «Парадиз», накормила и привезла к себе, в роскошную квартиру в Раменском. И, натешившись девочкой, уснула, чтобы не проснуться уже никогда.
Русские в Париже 1920–1930-х годов. Мачеха-чужбина. Поденные работы. Тоска по родине — может, уже никогда не придется ее увидеть. И — великая поэзия, бессмертная музыка. Истории любви, огненными печатями оттиснутые на летописном пергаменте века. Художники и политики. Генералы, ставшие таксистами. Княгини, ставшие модистками. А с востока тучей надвигается Вторая мировая война. Роман Елены Крюковой о русской эмиграции во Франции одновременно символичен и реалистичен. За вымышленными именами угадывается подлинность судеб.
Ром – русский юноша, выросший без родителей. Фелисидад – дочка прекрасной колдуньи. Любовь Рома и Фелисидад, вспыхнувшая на фоне пейзажей современной Латинской Америки, обречена стать роковой. Чувства могут преодолеть даже смерть, но им не под силу справиться с различием культур и национальностей…
Путь к Богу и Храму у каждого свой. Порой он бывает долгим и тернистым, полным боли и разочарований, но в конце награда ждет идущего. Роман талантливой писательницы Елены Крюковой рассказывает о судьбе нашего современника - Бориса Полянского, который, пережив смерть дочери и трагический развод с любимой женой, стал священником Серафимом и получил приход в селе на реке Суре. Жизнь отца Серафима полна испытаний и соблазнов: ему - молодому и красивому, полному жизненных сил мужчине - приходится взять на себя ответственность за многие души, быть для них примером кротости и добродетели.
Рождение близнецов – счастье! Ну, это как посмотреть… Два голодных рта семейный бюджет не выдержит. Бабушка сказала решать вопрос радикально: один младенец остается, второго сдаем в детдом. И кому из детей повезло больше? Увы, не девочке, оставшейся под материнской грудью. Бабуля – ведьма, папа – бандит, мама – затравленное безропотное существо. Как жить, если ты никому не нужна? И вдруг нежданный подарок – брат, родная душа, половинка сердца. Теперь все наладится, вместе с любой бедой справиться можно! Разберемся, кто подбрасывает оскорбительные, грязные письма, натравливает цепных собак, преследует, пугает по ночам и… убивает.
Джемма. Впервые я увидела Калеба, когда мне было двенадцать. Во мне тут же вспыхнула детская влюбленность, которая с годами переросла в юношескую. «Разве может детская любовь длиться несколько лет?» – спросите вы. «Может!» – с уверенностью отвечу я и докажу вам это своим примером. Калеб. Я не должен был влюбляться в младшую сестренку своего лучшего друга. Она была под запретом. Господи, да она была ребенком, когда я впервые ее встретил! Но девочка выросла и превратилась в прекрасную девушку, занявшую все мои мысли и сны.
Фрида получает необычное наследство после кончины бабули — должность ректора в Академии ведьм и колдунов. Когда-то Фрида была грозой академии и устраивала неприятности всем, кто окажется в радиусе поражения. Она и сама бы рада избавиться от наследства, да нельзя. Откажется — навсегда лишится магии. А в Академии сущее веселье. Педагог по зельям — первая любовь, колдун, который вытер о Фриду ноги. Попечитель и главный ревизор — бывший муж. А красавчик заместитель явно мечтает о должности Фриды и сделает всё, чтобы сжить нового ректора со свету.
Ольга Арнольд — современная российская писательница, психолог. Ее книга рассказывает о наполненном приключениями лете в дельфинарии на берегу Черного моря. Опасности, страстная любовь и верная дружба… Все было в тот год для работавших в дельфинарии особенным.
Бойтесь своих желаний, ибо они могут сбыться! Когда богач, красавец и мечта всех девушек Гоша Барковский предложил ничем не примечательной студентке Рите Тарасовой стать его подругой, ей следовало бежать от него со всех ног. Тогда она не поехала бы на дачу Барковских, не стала бы жертвой преступления, совершенного отцом Гоши, не потеряла бы счастье, семью и сам смысл существования… Монстры Барковские превратили жизнь девушки в череду сплошных бед – персональный фильм ужасов, и ей надо любой ценой остановить его…
Его ледяные глаза пленили моё сердце. А один танец переплел наши судьбы. Бал дебютантов должен был стать для меня дорогой к признанию, а стал тернистой и опасной тропинкой к мужчине, в чьих глазах лёд сменяется пламенем. Но как пройти этот путь, сохранить любовь и не потерять себя, когда между нами преграды длиною в жизнь?