Императорский покер - [40]

РАУНД ЧЕТВЕРТЫЙ Раунд союзников и врагов (Все раздачи проведены в Тильзите) ПОЗОЛОЧЕННЫЙ ПАРОМ

Четвертый раунд императорского покера был самым кратким — продолжался он всего лишь шестнадцать дней — зато был он самым мирным и происходил в самой приятной атмосфере. В Тильзите.

Место под столик для обоих партнеров добыл один из пятичленного авангарда самых лучших кавалеристов Наполеона. Этими пятью сказочными "les beaux sabreurs" (прекрасными рубаками — фр.) эпохи были: Мюрат, Монбрен, Сен-Круа, Кольберт и Лассаль. Никто из них Ампир не пережил. Генерал Карл Луи Антуан де Лассаль (1775–1809), командующий легкой кавалерией Империи, считался самого умелого среди них в безрассудной храбрости и любовных похождениях (в этом плане он перебил даже самого Мюрата, соблазнив, между прочим, "красивейшую женщину Италии", маркизу де Сали, а так же жену брата начальника генерального штаба, Бертье!), что привело к тому, что спустя много лет после его смерти эту чудесную жизнь пытался копировать (и не безуспешно) польский генерал Болеслав Венява-Длугошевский[50].

Лассаль научил своих легкоконных воинов добывать все: самые тяжелые окопы, шанцы, стены — абсолютно все. При этом он применял ужасные воспитательные методы. Под Голымином его самая знаменитая во всей Великой Армии, так называемая Адская Бригада один-единственный раз в ходе своей карьеры заколебалась и отступила. Для Лассаля это было дно позора, поэтому наказание, которое он сам и придумал, было верхом всех наказаний. С каменной физиономией он завел всю бригаду под концентрированный огонь российских пушек, приказал им встать, словно на параде, с вынутыми из ножен саблями, и держал так добрый час. Сам он стоял во главе бригады, и пули убили под ним двух лошадей. От Адской Бригады мало кто остался в живых, но никогда потом она уже не дрогнула перед лицом врага.

Так стоит ли удивляться, что пятьсот гусар Лассаля, не сходя с седел, самим лишь пробуждающим страх видом, добыли в 1806 году наиболее мощную и лучше всего снабженную прусскую твердыню — Щецин, гарнизон которой насчитывал десять тысяч солдат, располагавших ста шестидесятью орудиями? Сам Наполеон потерял дар речи, узнав об этом, и он написал главнокомандующему кавалерии, маршалу Мюрату: "Если уж ваши гусары захватывают крепости, мне не остается ничего другого, как распустить инженерный корпус и переплавить осадную артиллерию".

Тем легче захватывал Лассаль меньшие местности, деревни, дворцы и т. д. В Италии он ворвался с горсткой своих людей в Виченцу только лишь затем, чтобы приласкать маркизу де Сали, а уже через полчаса прорубил себе путь к отходу, хотя австрийцы за это время забаррикадировали все выходы из города. В Перуджии он въехал верхом на второй этаж дворца Чезарини ("хватит шуток, господа, начинаются ступени!"), чтобы показать, на что способен французский улан.

В 1807 году, сразу же после Фридланда, Лассаль поскакал за врагом во главе авангарда погони и утром 19 июня захватил богом и людьми забытую дыру на берегу Немана, Тильзит. И через шесть дней там уже мог начаться четвертый раунд императорского покера.

Поначалу у царя Александра совершенно не было желания садиться за эту игру. Он желал продолжать предыдущий, кровавый раунд. Но тут встретился с оппозицией в своем ближайшем окружении. Во главе этой оппозиции встал его брат, тоже обожатель полек (он сходил с ума по нескольким из них, на одной — Иоанной Грудзиньской, женился), великий князь Константин Павлович.

Константин несколько хуже, чем его коронованный братец, перемещался по райскому саду Венеры, зато получше — по жестокому полю Марса, и потому не дал себя обмануть фальшивым рапортом Беннигсена про победу под Илавой Русской. Увидав же, как французские маршалы все так же лупят пятерых господ Б. при каждой их встрече, посчитал, что достаточно уже потекло русской крови только лишь потому, что царь не желает признать Наполеона императором и все время играет против него за счет усталой армии с ее недостатком оснащения и пищи. Если бы брат играл, выигрывая, Константин ничего не имел бы против того. Но царь позорно проигрывал уже второй раунд, чего сам еще не замечал, но что для многих было очевидным.

12 июня 1807 года в Тильзит, в котором остановился Александр, пришло сообщение о проведенной за день до того битве под Лидзбарком (Ли́дзбарк-Варми́ньский (польск. Lidzbark Warmiński), ранее Ге́йльсберг) — Даву, Сульт и Мюрат, подчиняясь дирижерской палочке "бога войны", нанесли Беннигсену громадные потери, и только лишь ночь помогла русским выскользнуть. На второй день после этого огорчительного известия Константин галопом прискакал в Тильзит, встал перед братом и не попросил — потребовал незамедлительного мира или, по крайней мере, перемирия. Царь, понимая, что еще не все потеряно, что Лидзбарк — это всего лишь временная неудача, решил отказать: война будет продолжаться, конец узурпатора уже близок. В этот момент Константин подумал, что его светлейший брат в стремительном темпе превращается в идиота, по образцу отца. Перед тем, как выйти, он приблизил свое калмыцкое лицо к лицу царя, с жестокостью прищурил глаза и выпалил: