Императорская жемчужина - [49]

Я тоже поехал туда, сказав своему помощнику, что должен повидать крестьянина, который выкопал какой-то камень с выбитой на нем надписью. Я знаю короткий путь к имению. Проехав полмили, я свернул на грязную дорогу у большого крестьянского хозяйства со службами, потом по рисовым полям поехал к восточному краю Мандрагоровой рощи. Три белых вяза стоят там у начала узенькой тропинки, ведущей через лес к храму, и от этого же самого места начинается другая тропинка, обходящая рощу по кругу и заканчивающаяся позади дома Дуна. Я привязал лошадь у вязов и пошел к дому.

Ну уж Ся и постарался, стоит отдать ему должное! Сначала он обыскал крышу павильона и обследовал пространство под навесом, потому что Дун говорил ему, что спрятал жемчужину в месте, где никому не придет в голову ее искать.

Конечно, Ся ничего не нашел, кроме птичьих гнезд, потому что рассказ о жемчужине был выдумкой. Потом я велел Ся разобрать внутреннюю отделку павильона. Я подумал, что это даст вам пищу для размышлений. Я знаком с вами вот уже больше года, и глупцом вас никто не назовет, судья, за это я ручаюсь! Когда Ся почти закончил свою работу, я взял кирпич и размозжил ему голову. Потом бросил тело в канаву и вернулся в город той же дорогой, которой приехал. Перед тем как уйти, я увидел, что появился этот тупой скряга.

Гуан сердито вскинулся, но судья поспешил задать Яню вопрос:

— Вы, наверно, узнали барышню Ли, когда ее вели в суд сегодня утром?

— Как я мог не узнать эту глупую круглую физиономию? — с отвращением отозвался Янь. — На прошлой неделе я сказал Ся, что хочу ее. Она как раз из тех дур, что орут до потери сознания. Когда я увидел, что ее ведут в суд вместе с тремя бандитами, я понял, что Ся не предупредил парней о расторжении сделки; их поймали с поличным, и они разболтают в суде про дом старой сводни. А она, конечно, тут же выдаст меня, чтобы спасти собственную шкуру. Поэтому я поскорее побежал туда. На этот раз мне повезло, она была одна.

— Достаточно, — сухо проговорил судья Ди. — Пока все.

Он подал знак начальнику стражи. Некоторое время судья молча смотрел, как надевают кандалы на гиганта. Неожиданно он спросил:

— Я так понял, что вы ненавидели госпожу Гоу и госпожу Янтарь, потому что они отвергли ваши притязания. Но зачем вы мучили других женщин? Женщин, которых вы даже не знали?

Янь выпрямился, и его цепи звякнули.

— Не думаю, что вы способны это понять, — спокойно ответил он, — но все же попробую объяснить. Какое-то время меня действительно интересовала Янтарь, потому что я распознал в этом заморыше расцветающую красавицу — как и Гоу. Однако Янтарь была только красивой формой, внутри она оставалась обыкновенной потаскушкой. Что же касается Золотого Лотоса, ее красота совершенна, она светится внутренним сиянием. Это сияние приобретается лишь благодаря нежному очарованию аристократичности и утонченного образования. Золотой Лотос олицетворяет собой абсолютную красоту — то единственное, ради чего я жил, поскольку это единственное, ради чего стоит жить.

Он заговорил быстрее и возбужденнее:

— Красота, заключенная в камне или дереве, серебре или фарфоре, бронзе или золоте, никогда не сможет соперничать с красотой, которая живет и трепещет, воплощенная в женщине. И этой высшей красотой можно наслаждаться, обладая ею физически, любуясь и разглядывая ее каждый день, гладя и лаская, постоянно открывая в ней новое очарование, новые радости. Обладать Золотым Лотосом было главной целью моей жизни, тем восторгом, который бы увенчал долгие годы моего служения красоте — любви к ней, ее защиты и изучения. В ту ночь в храме Золотой Лотос убила меня. Одним жестоким ударом она убила во мне способность наслаждаться красотой, оставила меня калекой, у которого есть лишь одно желание — отомстить. Жгучее желание отомстить за совершенное против меня жестокое, бесчеловечное преступление!

Его глаза засверкали маниакальным блеском, и он воскликнул:

— И я отомстил! Я, мертвец, вставший из могилы! Я покарал женщину, бессердечную убийцу, женщину, которая привлекает и привязывает к себе мужчину, а потом со смехом отталкивает его, и он становится жалкой руиной, изуродованным и телом, и душой. Все, кого я заставлял пресмыкаться перед собой, молили о пощаде ее голосом, это ее плоть я истязал, я видел, как течет ее кровь, ее...

Он замолчал и облизал растянутые в ужасной гримасе губы, на которых выступила пена. Внезапно его искаженное мукой лицо расслабилось. Почти безразличным голосом он произнес:

— Я делал то, что должен был делать. И готов ответить за последствия.

Судья Ди кивнул начальнику стражи. Яня увели. Судья сел в кресло. Он вытер пот со лба. Господин Гуан откашлялся и заговорил:

— Не будет ли ваша честь так любезен и не разрешит ли мне задать вопрос?

Когда судья Ди устало кивнул, Гуан продолжал:

— Господин Янь должен мне довольно большую сумму за два старинных предмета из бронзы, которые я достал для него. Правильно ли я полагаю, что суд в соответствующее время выплатит мне эти деньги из конфискованного имущества казненного преступника?

— Выплатит, господин Гуан, — ответил судья Ди. — Завтра вы будете мне нужны в суде в качестве свидетеля. После этого вы свободны и можете продолжить ваше путешествие, когда захотите.